— Ничего, — рыкнул брат. — Сейчас поедем. Развернемся и на большой тракт.

— Развернемся? — она сморщилась и выглянула наружу. — А может, так и поедем? Что действительно среди этой нищеты пробира...

Она не договорила. Что-то вжикнуло, и Линнель обмякла, повиснув в оконце кареты.

— Милая? — Максен дернул её, и я в ужасе заметила торчащую из её горла стрелу. — Линнель!!! — взревел брат.

Филлия и вовсе заорала дурниной.

Заржали лошади. Вокруг что-то происходило. Отец попытался выйти из кареты. Открыл дверь и тут же, пошатнувшись, обмяк.

— Папа! — я рванулась к нему, но мама резко оттолкнула меня обратно на сидение.

Она в таком ужасе смотрела на умирающего отца. Из его груди торчали три стрелы.

— Карвин... — ее голос дрогнул.

4. Глава 4

— Линнель! — брат, не замечая ничего вокруг, продолжал тормошить свою истинную.

«Для него жизнь кончена» — почему-то именно эта мысль пробилась через панцирь ужаса.

Снаружи шел яростный бой. Что-то снова вжикнуло, и совсем близко раздался хлюпающий стон.

Возница!

Я моргнула. Мама продолжала таращиться на отца, будто не веря в произошедшее. Бледная, испуганная...

— Как же... — шептала она, еле шевеля губами.

Рядом с моими дверями кто-то загорланил. Не успела я обернуться, как чья-то рука, обхватив меня за шею, потащила наружу через окно.

— Папа! — заголосила я, ещё не совсем понимая, что он никогда больше не придет мне на помощь.

Но пришла мама! Она, что кошка, кинулась на врага и вцепилась в его запястье зубами. Грубая ладонь разжалась, и в окно просунулся арбалет. Свистнула тетива... Мама вздрогнула и обмякла.

Меня снова принялись тащить из кареты наружу.

Я билась в ужасе.

Извивалась, не давая себя прикончить.

Где-то рядом грозно ревел брат.

Его убивали, а он изо всех сил старался защитить заливающуюся слезами дочь.

Пока меня волокли по земле в сторону леса, я пыталась высмотреть хоть кого-нибудь из сопровождающих нас воинов. Но видела лишь красноглазых.

Мерзкое бешеное племя обезумевших оборотней!

Брат вскрикнул, и Филлия заверещала.

«Она же ребенок» — билась в моей голове единственная мысль.

В душе вскипело пламя гнева. Она маленький ребенок! Она никому не делала зла. Зарычав, я вдруг впилась в руку обидчика клыками, разрывая кожу и вены. Выпуская ему кровь. Красноглазый детина зашипел и попытался меня ударить, но я увернулась.

Поскользнулась и все-таки получила оглушающий удар по голове.
Мир погас, остался лишь мрак. А еще гул в ушах, через который я слышала надрывный плач племянницы.

Жива! Она все еще была жива.

Это и вынудило мое сознание вынырнуть из вязкого омута. Распахнув глаза, подняла руку и стерла с лица холодную кровь. На макушке нестерпимо щепало. Видимо, удар пришелся туда. С трудом повернувшись набок, оглядела поляну. Нападающих осталось немного, Максен все еще стоял на ногах, но из его груди торчали стрелы. Только плач дочери удерживал его.
Моя челюсть затряслась. Я была на грани того, чтобы разрыдаться, но вместо этого, заверещав от ярости, схватила оброненный кем-то в пылу битвы тяжелый клинок. Не смотря под ноги, шатаясь, кинулась вперёд.

Один из красноглазых обернулся и, выпучив глаза, уставился на меня не мигая. Именно в этот момент я всадила ему острие в живот, и провернула, как некогда отец учил делать на тренировочной площадке брата.

Кто-то заорал за моей спиной. Мелькнула тень, и я, отскочив в сторону, на секунду ослепла от золотого сияния. И с удивлением сообразила, что приземлилась на четыре лапы. Зверь в моей голове тихо зарычал, задвигая меня и отбирая контроль над телом. Я не сопротивлялась ему. Мы были сообща. Одни мысли и цели.