15. Глава 15. Ты и так в плену

— Тинара, — мама с шепотом и слезами обнимает меня, а после отстраняется и заглядывает в глаза.

Вкладываю в ее теплые ладони флакончик с кровью и отвожу взор. Я не чувствую стыда. В груди пусто, и я не хочу ничего говорить. И так все ясно, почему я в одной простыни и, вероятно, от меня смердит Эрвином и Анреем.

— Что это? — спрашивает мама.

— Ой не прикидывайся, — смеется Вестар.

— Закрой свою пасть!

На мгновение в маме прорывается разъяренная и истеричная женщина.

— Нам надо к отцу, мам, — устало шепчу я.

— А у тебя прелестная дочурка, Гриза. Такой миленький добрый цветочек…

Мама замахивается в желании разбить о каменную стену флакон и замирает. По ее бледному лицу пробегает едва заметная судорога и она закрывает глаза:

— Что ты наделала, Тина…

— Я хотела спасти отца, — опускаю взгляд и смотрю на пальцы ног.

— Мы бы что-нибудь другое придумали…

Я слышу в ее тихом голосе отчаяние. Нет, не нашли бы. Если она учуяла в отце запах смерти, то не было у нас варианта на “что-нибудь другое”.

— Мое сердце отпетого негодяя сейчас дрогнет, девочки, — Вестар манерно прижимает ладонь к груди. — А, может, я даже слезу пущу.

— Ты не изменился, — шипит мама и переводит на него взгляд, полный ненависти, которую я раньше в ней не видела.

Мама утробно рычит и в любой момент готова кинуться на Вестара с когтями и клыками. Сколько в ней клокочущей неприязни к нему.

— Мам…

Рык мамы нарастает, а уши вытягиваются и покрываются черной шерстью. Я касаюсь ее руки:

— Мам, нам надо вернутся к отцу, — увлекаю ее к лестнице. — Пойдем.

— Он в лесу, со Жрецом, — мама прижимает ладонь ко лбу.

— Ты его с собой взяла?!

— Он увязался за мной, — мама всхлипывает, закрывает глаза. — До леса доехали на лошади, дальше она взбеленилась… Я совсем забыла, что им в гривы надо вплести зачарованные обереги, чтобы они не боялись… А пешком… Твой отец не осилил бы. Меня Лес по короткому пути пустил, а его не принял. И Жрец , старый козел, — она зло выдыхает, — отказался его провести.

— Да помер бы он на коротком пути, — цыкает позади нас Вестар. — Если он больной весь… Ты ведь как оборотень это должна понимать, нет? А как чародейка? Ты сама по Лесу ходила только после того, как обвешаешься побрякушками и зельями закинешься.

— Она больше не чародейка, — оборачиваюсь я. — Хватит. Прошлое в прошлом.

— Сколько мудрости в твоих словах, юное дитя, — ехидно улыбается. — Запомни ее на будущее.

— Папа не одобрит твоего решения, — блекло шепчет мама. — И не примет… — на третьей ступени останавливается, глядя на флакончик в пальцах, — эту проклятую кровь. Он не поймет, Тина, — переводит взгляд на меня. — Будет зол.

— Милостивая Луна, — вздыхает Вестар. — Будто ему надо знать правду.

— Он же не идиот! — рявкает мама.

— Запудри ему мозги своими чародейскими штучками, — разводит руками в стороны, будто хвастается струящимися широкими рукавами халата. — Не смотри на меня так! Он смертный! Сожрет любую ложь, если ты ее правильно приправишь! Уж ради живого мужа-оборотня можно пойти на хитрость?

Мама медленно выдыхает и зло щурится.

— В твоих руках кровь двух Альф, — Вестар спускается на одну ступень. — Пусть твой муженек возмущается, скандалит и бесится, но уже с хвостом и ушами. Не будь идиоткой. В этой блаженной курице-наседке еще осталась эгоистичная сука, которая не позволит сдохнуть мужу? — спускается ко мне и бессовестно приобнимает меня за плечи. — И как можно оставить без отца? Дочь не простит тебя, если ты сейчас пойдешь на поводу своей гордости.