— Прекрасно поживаю! — равнодушно ответила я и перевела глаза снова на Саймона. — Тебе что-то нужно или пришел просто поздороваться?

Ему всегда было нужно что-то. А точнее – все.

— Я решил, не мешкая, спросить тебя, обдумала ли ты мое предложение, Элли. — Господи, как у кого-то настолько гадкого может быть такая знакомая и великолепная улыбка? Саймон не имел на нее права, она всегда должна была остаться в моей памяти принадлежащей только моему Джону!

— Я обдумала и дала тебе ответ уже очень давно, Саймон. Насколько мне помнится было это два с половиной года назад. — Всегда старалась вкладывать в свой голос максимум уверенности, посылая ему сигналы о том, что мое решение было и останется неизменным. Вот только это с ним, похоже, не работало. — С тех пор не случилось ничего, что изменило бы его.

— Илено, пойди посиди у очага и позаботься о горячем питье для меня! — обаятельная улыбка мужчины стала хищной усмешкой, а беременная прищурилась откровенно враждебно, но послушно пошла к большому очагу в центре этого зала. — Пора бы тебе одуматься, Элли. Ты не молодеешь. Жизнь проходит. Стоит ли и дальше проводить ночи в пустой холодной постели, когда есть тот, кто хочет ее согреть, а главное — знает, как снова сделать тебя счастливой. Прими меня, Элли, и позволь снять с твоих хрупких красивых еще пока плеч тяжкий груз забот!

Ты никогда не делал меня счастливой. Никогда.

— А заодно и вручить в твои алчные руки то, что было построено моим родителями и твоим братом? — усмехнулась я.

— Ну, должен же я получить какую-то компенсацию за то, что взвалю на себя обязанность заботиться о стареющей жене покойного брата, да еще и ублажать ее в постели! — Саймон глянул на Фрадиса-скорняка, моего частого соседа по ярмаркам, в поисках одобрения, но бородатый пожилой мужчина лишь осуждающе покачал головой и, отвернувшись, сердито сплюнул на пол. Он был из поколения, что еще помнило мир до прилета Карателей, и отрицательно относился к распространяющейся практике, когда сильные мужчины позволяли себе все чаще брать больше одной жены. Добровольно. Пока еще.

— Сладкая Элли, имущество должно оставаться в семье, — проигнорировав его реакцию, продолжил Саймон.

— Верно говоришь, — начала злиться я. — Вот только ты мне не семья!

— Странно, а вот когда ты спала со мной после смерти Джона, ты так не считала! — наклонившись к моему лицу, сказал Саймон, сверля меня глазами. — Подумай хорошенько, Элли. Я ведь могу быть настолько щедрым, что разрешу тебе, как и тогда, выкрикивать его имя, кончая подо мной! С закрытыми глазами и в темноте ты и разницы не почувствуешь и можешь притворяться, что ты по-прежнему с ним.

Мне так захотелось полоснуть одним из моих ножей по его красивому лицу. Едва выносимо. И еще раз. И еще! Оставить на нем отметины, чтобы оно больше никогда не напоминало мне любимые черты. Но вместо этого я холодно улыбнулась и вернулась к раскладыванию товара.

— Тебе никогда не будет принадлежать ничего из того, чем владел твой брат, — больше не глядя на собеседника, сказала я.

— Не огорчай так своего единственного родственника, дорогая! — прижал огромную ладонь к груди Саймон. — Живешь одна, и о тебе совсем-совсем некому позаботиться! Вдруг заболеешь или обидит плохой прохожий! Или все же те слухи, что ты привечаешь в бывшей супружеской спальне всех забредающих на огонек охотников и путников и не только по одному за раз, правда? Они тебя и оберегают, и дичью свежей снабжают ради того, чтобы была бодра и ласкова по ночам?