– Здравствуйте. Позвольте представиться – сотрудник уголовного розыска, капитан милиции Киряк Олеся Сергеевна, – произнесла она и раскрыла удостоверение.

– Очень приятно. Сергей Николаевич Егоров. Чем обязан вашему приходу? Или в деле Артема что-то все-таки прояснилось? – с любопытством задал вопрос мужчина.

Помня, как милиция отнеслась к расследованию факта избиения студента Егорова, Киряк решила сразу внести ясность в данный вопрос.

– Нет, я к вам пришла не по делу об избиении Артема. Скорее наоборот, мой визит связан с другим, уже новым делом – по факту смерти Геннадия Никитина. Сегодня утром его нашли мертвым в подъезде дома по адресу, где проживают хорошо известные вам Осипова Елена и ее бабушка Хельга Генриховна Петерсон. Поэтому мне необходимо выяснить, где вы и ваш сын находились вчера с шести часов вечера до семи часов утра сегодняшнего дня?

Услышав из уст Киряк эту страшную новость, мужчина явно озадачился. Однако вместо ответа он лишь широко распахнул входную дверь и жестом пригласил оперативницу войти в квартиру.

Первое, что сразу же бросилось ей в глаза, была натянутая вдоль всего коридора длинная бельевая веревка, на которой сушились крохотные детские вещички – пеленки, ползунки, рубашечки, чепчики и прочие атрибуты жизни маленького человечка. У Олеси Сергеевны, у которой детей не было, вид детских вещей сразу же вызвал чувство умиления. На секунду она даже забыла, зачем пришла, но, быстро взяв себя в руки, вновь перевела взгляд на хозяина квартиры.

Мужчина молчал и смущенно топтался на месте, не зная, как и с чего начать. Но под удивленным взглядом капитана милиции, собравшись с духом, он четко и громко заявил:

– Товарищ капитан, прежде чем я отвечу на все ваши вопросы, мне хотелось бы кое-что прояснить. Понимаете, на самом деле я не родной отец Артема. В действительности он приходится мне приемным сыном, а его родная мать, моя бывшая жена, умерла три года назад от онкологии. Совсем недавно я женился снова и теперь живу здесь вместе с новой женой и нашей недавно родившийся дочкой. – Он указал рукой на развешанные детские вещи и, виновато улыбнувшись, продолжил свой рассказ: – Артем с раннего детства считал, что я его родной отец, но лишь недавно ему открылась правда, буквально полгода назад. Когда он об этом узнал, с ним случилась истерика. В порыве отчаяния он категорично заявил, что отныне желает жить один, самостоятельно. С большим трудом ему удалось выбить себе место в студенческом общежитии, куда он переехал жить на постоянной основе. Так что здесь вы его не найдете. Теперь мы с ним встречаемся раз в две-три недели. Мы с женой помогаем ему продуктами, а иногда еще и деньгами. Хоть он и устроился на «скорую помощь», вы же понимаете… это копейки… А видел я его в последний раз позавчера утром. Он заходил ко мне на работу в больницу и занял немного денег. Все, с того момента мы больше не виделись. Вчера у него, насколько я знаю, было суточное дежурство. Так что сейчас он наверняка отсыпается в общежитии. А что касается меня – вчера вечером я был в гостях у Елены, мы общались с ее бабушкой, Хельгой Генриховной. Ушел я довольно рано, около шести часов вечера, поскольку сильно спешил домой – жена плохо себя чувствовала, и нужно было помочь с малышкой.

Олеся Сергеевна смотрела на этого полноватого и чересчур уж мягкого человека и понимала, что версия с убийством Никитина, где в главной роли выступил отец Артема, рушится прямо на глазах. Слишком маловероятным казалось, что он способен на столь изощренное убийство.