Фальк потерянно смотрел ей вслед.

– Держите тут сумасшедших!.. – доносилось от начальственного аэроплана. – Инвалидов и каких-то шлюх! Я доложу!..

– Ах, значит, шлюх… – негромко, но очень отчетливо произнесла Литта, и Фальк невольно вздрогнул, вспомнив разговор на берегу озера. – Н-на!

От ее оплеухи полковник отлетел на несколько шагов назад и ударился затылком о стойку шасси, по которой и сполз наземь. На его упитанной щеке отпечаталась пятерня Литты. На этот раз курсанты не сдержались и разразились воплями и свистом.

– Пониже бы тебе врезать, чтоб поменьше о шлюхах думал, да ведь покалечу, – презрительно произнесла Литта. – Дрянь. Прав Фальк, гнида штабная, а туда же… Забери эту мерзость с нашего аэродрома, – велела она адъютанту, забившемуся под аэроплан. – И проваливайте отсюда поживее! А если надумаешь жаловаться… – тут девушка улыбнулась, и полковник постарался потерять сознание. – Узнай на досуге, чья я дочь. Передумаешь.

Она вернулась к Фальку, села рядом наземь и обняла его за плечи.

– Эх ты, чудак-человек, – сказала она, вытирая ему мокрый лоб. – Ну что тебя так разобрало? Ну сказал этот тип гадость, подумаешь… Ты же знаешь, что это неправда. Хотя, помнится, кое-кто недавно…

– Прекрати, – сдавленно попросил он. – Я только сейчас понял, что именно тогда сказал.

– Ты ведь уже извинился, – удивилась Литта.

– Да. Но до конца все равно не осознавал. Как погано-то…

– От чего?

– От всего, – Фальк опустил голову ей на плечо. – Я… да что я, переживу. Я привык, что все пялятся и… неважно. Но ты…

– Так я тем более переживу, – фыркнула она. – У меня с чувством собственного достоинства проблем нет. И словом меня обидеть, конечно, можно, но я ведь отвечу. И не факт, что тоже словом.

– Да, я видел. Красиво вышло, – невольно усмехнулся он. – Ты очень сильная.

– В отца, наверно, пошла. Он здоровенный. Хочешь, познакомлю?

– Ты же обещала не приставать.

– А причем тут это? Он адвокат, кстати. Так что засудит эту полковничью рожу за оскорбление моей чести и достоинства, у нас свидетелей вон человек тридцать. А если за меня, так отец его посадит, как пить дать, неважно, какая это шишка… – Литта потерлась щекой о его макушку. – Ну ты как? Очухался?

– Вроде бы… Никогда со мной такого не приключалось. Разве что в бою, но чтоб вот так… – Фальк помолчал. – Меня, наверно, все же выставят. И неба мне тогда уже не видать…

– Пусть попробуют, – холодно ответила Литта. – Я же сказала, кто мой отец. Мы им еще оскорбление героя войны припомним, вот тогда попляшут!

– Одалживаться не хочу. А заплатить нечем.

– Нет, ты все-таки потрясающий идиот, – покачала она головой. – Сказал тоже… Тс-с-с, начальник идет!

Тот подошел и остановился в паре шагов.

– Вы что устроили, сволочи? – тихо спросил он. – Мало мне ваших выходок, ваших скандалов, вы еще и старшего по званию чуть не убили!

– Так за дело, – без тени раскаянья сказала Литта. – И мне без разницы, я же гражданская. А Фальк до него и не дотронулся, вон свидетелей сколько!

– Одного не пойму, как ты удержала этого психического, – начальник плюнул и сел рядом прямо наземь. – Я не смог.

– Уметь надо, – усмехнулась Литта и почему-то посмотрела в небо. – Прабабушка научила. Удерживать надо уметь… Пойдем, Фальк. Ты весь мокрый, аж капает.

– А кто меня облил?

– А кто чуть полковника не убил?

– А кто ему по морде врезал?

Начальник посмотрел им вслед, покачал головой и закурил. Хоть помирились, и на том спасибо. Конечно, нервы они ему еще помотают, но если он верно расслышал, папа у Литты непрост, так что, может, школу и не расформируют, а инструкторов не отдадут под суд…