– Откуда у вас информация о детях, если, как вы сказали, все архивы уничтожены? – перебила Соня говорившего. Вопрос она задала таким образом, что при анализе диалога, ответ ей даст больше информации, чем заданный вопрос.

– Я отвечу, но сначала представлюсь, вряд ли мой позывной, а тем более полное имя что-то скажет, но так нам будет проще общаться. Мой позывной Кречет, зовут Михаил Васильевич. Я – подполковник ФСБ.

– Софья Александровна Новикова, – в ответ произнесла Соня.

«Теперь у тебя другая жизнь, другое имя, другое прошлое и… будущее», – именно так, изо дня в день, вспомнила она, говорили, вдалбливая, заставляя запомнить её приёмные родители. Но вот инструкций на случай, если будет отсутствовать куратор, или тот, кто знает подкреплённую жестом кодовую фразу, у неё не было. И она стала выжидать. Поверить, что все документы, относящиеся к проекту уничтожены, она могла, но то, что погибли или сгинули все, кто являлся более-менее осведомлён о нём, ей верилось с большим трудом.

– Хм, не думал, что будет так трудно. Но может это и к лучшему. Хорошо вас обучили, правда никто не знает для чего.