– А если они не работают? – выдвинула возможное предположение Алиса. – Вот ты знаешь, работает камера на твоем подъезде?

– Я знаю, – усмехнулся Кедров, – работает.

– А вот большинство людей понятия не имеют. Я вот не знаю: висит себе и висит «око сауроново», а есть от него толк или нет – большой вопрос. Почему-то, как какое-то преступление происходит и по телику показывают, что оно попало в камеры видеонаблюдения, так, как правило, ни черта не видно и фиг что разберешь: какое-то мельтешение, неопределяемые люди и все серо-темное.

– И такое бывает, – согласился Кедров и, посчитав выполненным свое обещание выслушать и дать оценку, поспешил завершить ее визит. – Но в твоем случае все настолько прозрачно и понятно, что ты зря решила испугаться. К тому же, как ты утверждаешь, ты этого парня впервые видела и не знаешь, стало быть, никакого мотива его убивать не имеешь. Орудия нет, следов крови на тебе не обнаружено. Ну а следователь все правильно сделал: надо было продавить на испуг возможного подозреваемого по горячим, как говорится, следам. Так что все, Ёлкина, можешь спать спокойно.

– А я вот подумала… – задумчиво произнесла Алиса, проигнорировав его отповедальную, заключительную речь и явно читаемое желание выставить ее побыстрей. – Почему его убили именно у моей двери? Не может это быть как-то связано с кладом?

– С каким кладом? – посмотрел на бывшую подругу с большим подозрением-сомнением Кедров.

– Ну который извлекли в моей квартире, – автоматически ответила Алиса.

– В твоей квартире был какой-то клад, который извлекли? – обескураженно переспросил Денис.

– Ну да.

Она посмотрела на него более осмысленно и рассказала о странном происшествии.

– Охренеть, – дал свою весомую оценку Кедров. – А сменить замки, Ёлкина, не судьба? – попенял ей с сарказмом. – Вообще-то, это первое, что делают люди, переезжая в новую квартиру.

– К тому имелись некоторые обстоятельства, – легкомысленно пожав плечами, уклончиво ответила она.

– И чем ты была занята настолько, что не нашла час-полтора, чтобы сменить замок? – все выговаривал ей Кедров менторским тоном.

– Изучением осадконакоплений, полученных путем глубокого бурения илистых образований озера Байкал, – ответила Алиса и поделилась впечатлениями: – Тяжелая работенка, скажу я тебе.

– М-да, Ёлкина, – вздохнул Денис, – это, наверное, диагноз. Но, насколько я припоминаю, раньше за тобой не водилось привычки влипать в сомнительные истории.

– Да, – рассмеялась она, – я влипала в очень конкретные истории, например историю с тобой.

И от этого ее высказывания оба вдруг почувствовали какую-то неловкость, словно затронули, пусть и совсем краешком, запретную тему.

– Клад – это, конечно, зашибись как интересно, – поспешил уйти от неуместных и лишних в их нынешней ситуации воспоминаний Кедров, – но, думаю, к убийству парня он не имеет никакого отношения. И повторюсь: вести расследование – дело следователей и оперативников, уверен, они прекрасно со всем разберутся, и тебе нет надобности чего-то пугаться.

– Слушай, Кедров, – разозлилась Алиса, – я же не прошу тебя расследовать это убийство и не даю заданий повышенной сложности из серии «пойди туда, не знаю куда, найди яйцо Кощеево». Я всего лишь прошу узнать ход расследования и насколько велик шанс, что меня могут обвинить в этом преступлении. И уже в зависимости от этого дать мне совет, что следует делать. Раз уж ты служишь в информационном отделе, то наверняка работаешь с программами FineFace, то бишь распознавания лиц, и можешь проверить, кто входил-выходил в это время из подъезда, куда шел, мое появление там… Так сказать, помочь коллегам со сбором улик. И вообще… – длинно выдохнула Алиса, враз перестав на него злиться, ощутив, как ее словно накрывает тягучей, успевшей состариться за эти долгие часы усталостью. – Я как-то сильно сомневаюсь, что ты простой, рядовой служащий какого-то непонятного информационного отдела, – усмехнулась она устало-иронично. – Ты совершенно потрясающий талант, технарь до мозга костей, всегда обожал свои программы, а с компьютером, наверное, родился или прямо в нем. К тому же ты поставил себе конкретную цель и упорно к ней двигался. И с твоим характером вряд ли бы свернул в какую-нибудь подворотню жизни, не достигнув чего-то. Ты всегда был гениален в том, во что был влюблен, я это твердо знала и верила в тебя абсолютно.