Отбросив мысли о Дружке, я сосредоточилась на своих волосах. Оттереть смолу без мыла было невозможно. Но я пыталась, пока не почувствовала, что замерзаю, неподвижно сидя в воде. Ножниц, чтобы отстричь это безобразие, у меня не было, потому оставалось только смириться со своей новой прической.

Закончив с водными процедурами, я стала выбираться. Ночной воздух оказался прохладным, мокрая кожа тут же покрылась мурашками, а грудь затвердела. Два больших желтых глаза поблескивали, волк больше не скрывал, что смотрит на меня. Когда я вышла на берег, он подошел и стал слизывать капли воды с моих бедер. Его горячий язык немного согревал и щекотал. Отпихнув наглеца, я быстро натянула на себя одежду. Ее бы тоже не мешало постирать, но спать голой я была не готова. Мне и так было холодно, с мокрыми волосами на ночном воздухе.

Я села, прижавшись спиной к теплому лохматому боку, и достала из сумки батончик. Аккуратно вскрыв мятую упаковку, я стала бережно класть в рот кусочки раскрошившихся мюсли. Было так вкусно и ужасно мало. Дожевав последнюю крошку, я голодными глазами посмотрела на волка. Тот испуганно прижал уши.

– Не бойся, я пока еще контролирую свой голод. Говорят, чтобы не обжираться ночью, надо раньше ложиться спать. Обжорство мне этой ночью не грозит, но сон должен отвлечь меня от голода. Может быть. Если мне удаться заснуть неизвестно где холодной, голодной и несчастной.

Волк уловил горечь в моем голосе и снова лизнул в ухо. Нашел уязвимое место и пользуется, манипулятор. Отогнав от себя мысли о том, какая я несчастная, попыталась поудобнее устроиться на земле, прижавшись к теплому пушистому боку. Было жестко и непривычно. Но я слишком устала за этот полный потрясений день, потому мой организм, не привередничая, погрузился в сон.

Проснулась я с насморком, тут можно и к гадалке не ходить, результат ночного купания и сна на земле предсказуем и очевиден. Я смачно чихнула, уткнувшись лицом в мягкую шерсть. Дружок недовольно посмотрел на меня.

– Прости, но других салфеток у меня нет. Вот вывел бы меня из леса вчера, была бы и шерсть чистая.

Волк легко встал и отряхнулся, затем выжидательно посмотрел на меня. Я поднялась, кряхтя, как старуха, спина болела, и ноги после вчерашнего активного дня посылали мне сигналы протеста. Только желудок радостно заурчал, выражая надежду, что сегодня его все-таки покормят. Надежда умирает последней, как говорится. Потому, я не стала расстраивать реалистичными прогнозами единственный позитивно настроенный орган в моем организме.

Дружок уже убежал вперед, а я медленно, как старый москвич, которому нужно прогреться на морозе, прежде чем выдать полную скорость, двинулась за ним.

Новый день мало чем отличался от вчерашнего. Мы снова брели по лесу, только теперь я без конца шмыгала носом и про себя проклинала высшие силы, которые закинули меня сюда. Ну неужели нельзя было найти места получше? Дружок снова убежал куда-то в сторону, видимо, почуяв добычу, а я, не торопясь, шла вперед. Когда за моей спиной захрустели ветки, я решила не оборачиваться, экономя свои силы, но пролетевшая мимо моего носа стрела не оставила меня равнодушной.

– М-мужчина, вы чего? – возмутилась я, заметив рыжеволосого лучника за деревьями.

Но вместо ответа он уже вновь натягивал тетиву, я едва успела пригнуться, как она просвистела совсем рядом. Сзади раздалось угрожающее рычание моего волка.

– Не стреляйте. Мы сдаемся! – Я примирительно помахала ладошкой.

– О-о-о-о… Простите, я думал, этот волк хочет напасть на вас.