– А что тебе самому известно? – живо поинтересовался Чужинов. Были у него и свои предположения, недаром же он столько времени во Фрязине пробыл: что-то увидел, что-то услышал, что-то домыслил сам. Но, возможно, Викентьев знает больше.

– Прибудешь к ней, она сама тебе все и расскажет, – уклончиво ответил тот. – Кстати, Поликарпова с собой заберешь?

– Заберу, Петрович, не обессудь. Путь неблизкий, а в свете последних событий еще и вдвойне опасный. Понадобятся мне надежные люди. Но ты, если что, Ваксина смело можешь ставить, он справится, ручаюсь.

– Марину здесь оставишь?

– Да. Зачем ее с собой по зимнему лесу таскать? Дорога больше недели займет. А тут она как за каменной стеной.

– Не очень-то сейчас стены каменные, – возразил Викентьев. – Завтра с утра начнем частокол наращивать, так, чтобы заканчивался он уклоном наружу. Представляешь, сколько работы?

– Представляю, Кирилл Петрович. Вовремя я отсюда сваливаю. – Глеб помолчал. – Петрович, никому еще не говорил… В общем, крестным отцом будешь?

– Ну наконец-то хоть одна хорошая новость за последнее время! Конечно, буду, чего спрашиваешь! Имя-то уже придумали?

– Рано еще, не сглазить бы.

После того как с миром случилась катастрофа, на свет стали появляться мертвые дети. Какие уж тут имена?

В путь Чужинов с Поликарповым отправились буквально через два дня. Вышли поздно, время уже близилось к полудню. Отправляться с утра не было смысла: первый переход самый короткий – до Мальчинского кордона всего-то четыре часа хода. А там придется ждать следующего дня, потому что Тарасовка – еще одно из поселений, которые придется миновать по пути во Фрязин, – находится довольно далеко, и вот тогда действительно придется поторопиться, чтобы ночь не застала в пути. В общем времени у Глеба хватило, чтобы и выспаться перед дорогой, и с Мариной попрощаться.

– Глеб, ты же вернешься? – Марина спросила с такой надеждой, что у Чужинова невольно дрогнуло сердце.

– Куда же я денусь? – улыбнулся он в ответ. – Я не надолго: еще найдешь себе какого-нибудь хахаля. Будто я не вижу, как мужики на тебя заглядываются.

– Я не об этом, Глеб. – Девушка едва сдерживала слезы.

– Я обязательно вернусь, Марина, – твердо пообещал он, прижимая ее себе и целуя куда-то в висок.

«Снегири» проводили путников громким стуком: Викентьев, как и обещал, принялся за переустройство стен периметра. Грохот был слышен до тех пор, пока они, наконец миновав поле, не скрылись за деревьями. Шли молча, внимательно прислушиваясь к звукам зимнего леса. Рекой до Мальчинского кордона из «Снегирей» не доберешься и летом, и потому дорога к нему была широкой, очищенной от подлеска, чтобы бросок тварей не стал внезапным. То и дело на деревьях, стоящих вдоль дороги, попадались помосты – средство для спасения на тот случай, если нападение все же случится. Скрипел под лыжами снег, где-то раздавался стук дятла, и все казалось таким мирным, что совершенно не верилось, что в любой момент можно попрощаться с жизнью.

– Стоп! – Застыв на месте, Глеб мгновенно перекинул оружие со спины на грудь, взяв его на изготовку.

– Что там? – не оборачиваясь, через плечо спросил Поликарпов, который теперь почти прижимался к нему спиной, поводя перед собой стволом автомата и контролируя тыл.

– Кровь на кусте. Как будто бы свежая, – так же через плечо ответил ему Глеб.

Оба, не сговариваясь, посмотрели на ближайшее укрытие на дереве, оценивая дистанцию и время, которое понадобится, чтобы его достичь. Затем, затаив дыхание, прислушались. Вокруг стояло безмолвие, лишь где-то вдалеке по-прежнему раздавалась частая дробь дятла.