. Платят подати, вроде бы не сопротивляются, вот князья и спокойны. А Нинея постепенно и дреговичей под себя загибает, и тоже по-тихому. Возможно, то же самое происходит и у соседей: у кривичей – вокруг Смоленска, у вятичей – вокруг Москвы… Тьфу ты, Москвы-то еще нет. Ну, вокруг Суздаля. Пока Рюриковичи делятся, язычники объединяются. Блин, рано или поздно, все это “по-тихому” может закончиться очень громко».

– Здравствуй, Мишаня, а я уж и заждалась, думала – забыл старуху.

– Здравствуй, Нинея Всеславна! И вовсе я тебя не забыл, просто не выбраться никак было.

«Как же я раньше внимания не обратил: дом-то у Нинеи стоит на подклети, старуха фактически проживает в бельэтаже. По сравнению с другими домами, это настоящий боярский терем, и, кажется, единственный, где топят по-белому. Есть, правда, еще одно большое подворье, там дом даже двухэтажный. Может, если Нинея – боярыня, то в том доме и вообще какой-то потомок древлянских князей жил?»

Матрешка, как Мишка и ожидал, вызвала настоящий фурор. Мишка вынимал куколок одну из другой и раздавал ребятам:

– Это тебе, Красава, ты – самая старшая, тебе – самую большую. Это тебе, Глеб, это тебе, Неждан, это тебе, Снежана, это тебе, Мал. А это, Микула, тебе, не смотри, что самая маленькая – она вставать умеет.

Впервые на Мишкиной памяти, дети устроили в доме шум: восторженный галдеж, визг, попытки снова вложить матрешек одна в другую… А Нинея снова удивила:

– Сам придумал?

– Нет, в книге вычитал.

– А смысл понял?

– Понял! Вот: одна матрешка, по сравнению с другой, кажется большой, но и сама в еще большую помещается, а для той можно еще большую матрешку сделать, в которую и она поместится. В обе стороны: всегда можно найти что-то больше большего и меньше меньшего, и так – до бесконечности.

– Это ты не сам понял, это – книжная премудрость, философией называется.

– Ну да, а что еще-то?

– Вот смотри, – Нинея поставила на стол сложенных вместе матрешек. – Встретил ты на дороге незнакомого человека, что о нем можно с первого взгляда сказать? Мужчина или женщина, молодой или старый, конный или пеший. Потом ты начинаешь к нему присматриваться… – Нинея разъяла первую матрешку, вытащила из нее вторую. – Глядишь на одежду, на повадки, на то, что у него с собой есть. Узнаешь, бедный он или богатый, давно ли в пути, чем занимается. Потом, – Нинея извлекла третью матрешку, – он заговорил. Ты узнаешь, какого он племени, как его зовут, что-то о характере по речи узнать можно. Потом вы поехали вместе, остановились на ночлег, – на свет появилась четвертая матрешка. – Ты узнаешь, аккуратен ли он, осторожен ли, хороший ли попутчик, опытный ли путешественник, какие у него привычки и еще всякое. Потом вы подружились или поселились по соседству… – пятая матрешка. – Ты узнаешь, какая у него семья, какие друзья и недруги, как хозяйство ведет, что любит, что не любит и прочее. Но только прожив рядом много лет, – шестая матрешка, – ты узнаешь его подлинную сущность, и только она по-настоящему неизменна! – Нинея повалила Ваньку-Встаньку, тот упрямо поднялся. – Одежду можно сменить, можно разбогатеть или обеднеть, лишиться семьи и завести новую, но сущность твоя, характер, то, что управляет всеми твоими поступками, остается неизменной.

Ты можешь сказать, что человек от обстоятельств меняется: разбогатев, делается надменным, в бедствиях озлобляется, в благополучии становится беспечным… Все так, но это разные стороны одного характера. А самая суть – неизменна: умный не поглупеет, трус не станет храбрецом, честный не обманет, преданный не предаст, какие бы превратности в жизни ни случились. Ты вот пожил у меня немного, сегодня второй раз приехал, и уже что-то про меня понял. Не спеши, это – пока только первая матрешка.