– Угу, – про рысь Мишке было неинтересно. – По всему видать, вы какого-то начального человека изловили. Допрашивали его? Что говорит?

– Ничего. Алексей немного поспрашивал, побил слегка – молчит, я же говорю: упорный попался. Алексей его пытать не стал, а велел кормить одной солониной, но воду давать через день. Сказал, что отмякнет, потом и поспрашиваем.

– А Нинея?

– Что – Нинея? – удивился Стерв.

– Ты ей ничего про полоняника не говорил?

– Так она и сама все знает, раз не спрашивала, значит, неинтересно, – уверенность Стерва во всемогуществе и вездесущности волхвы была непоколебима.

– Хорошо, дядька Стерв, а что ты сам обо всем увиденном думаешь?

– Ну… – охотник полез чесать поясницу.

«Что за привычка у него? Все либо в бороде, либо в затылке чешут, а он спину скребет».

– Неужто сам не понимаешь, зачем он девок в баню таскал?

– Да не об этом я, дядька Стерв! Общее ощущение у тебя какое?

– Чего?

«Блин, для него, конечно, «баня с телками» штука впечатляющая, но не до такой же степени!»

– Ты зачем за болото ходил? За банным непотребством подглядывать? Что ты понял о хозяине «пятнистых»?

– Думаю, что хозяин «пятнистых» боярыню раньше знал и немного опасался, а потом стал сильно бояться – то ли прогневал ее чем-то, то ли еще что. Был от него сюда сухой путь, его стража берегла, с тех пор там мост и острог остались. А потом он речку перегородил, болотом закрылся, но людей своих через болото посылал. Только что-то у него пошло не так – плотина без пригляда уже много лет, острог в селище превратился, потом воины хорошие кончились, или они чем-то другим заняты. Хорошие-то, даже в ловушку попавшись, так бы не убегали, мешки побросав. Одним словом, размолвка с нашей боярыней на пользу ему не пошла, все стало как-то наперекосяк. То, что мы на той стороне болота видели, – остатки от прежнего порядка, а не сам порядок.

– Ну что ж, пойдем посмотрим, дядька Стерв, на твоего полоняника. Как думаешь, «отмяк» он?

– Да кто ж его знает? Но больше недели в погребе, да соленая пища, да вода через день…

– А почему в погребе? У нас же темница есть.

– Темница учениками заполнена, к воинскому порядку приучаем.

Мишке показалось, что последнюю фразу Стерв произнес не то с насмешкой, не то со злостью.

– Что, так много наказывать приходится? За что?

– Не знаю, наставникам видней.

– А ты что, не наставник, что ли? – деланое безразличие в голосе Стерва Мишке не понравилось. – Сам-то не наказываешь?

– Я лесной науке учу, там в лесу никого наказывать не приходится, а здесь воинские порядки, я их не знаю.

«Похоже, с обучением новобранцев у нас проблемы. Ладно, разберемся с пленным, потом займемся этим. Блин, ну надо же было попу здесь столько проторчать! А стоило ли, сэр, так долго больным притворяться? Или уже привыкли быть хозяином в воинской школе и терпеть любой надзор стало в лом? Что есть, то есть, приходится признать, но, кажется, дело не только в этом. Похоже, сэр Майкл, что природный Лисовин, с которым вас «скрестил» Максим Леонидович, изрядным чревоугодником был. Вы спросонья не уследили, вот он вас «на автопилоте» на кухню и привел, с соответствующими последствиями, так сказать. После такого позорища конфликтовать с отцом Михаилом было просто стыдно, пока он совсем не оборзел. Не обгадились бы с чревоугодием, не пришлось бы «прятаться в болезнь», были бы все время рядом с попом, возможно, все удалось бы разрешить в более мягком варианте. Вот вам и полная замена личности… Промахнулся Максим Леонидович в этом пункте. Надо за собой следить, сэр. Впрочем, это мы уже обсуждали».