Я начала раздеваться.

Первым делом сняла топик, за ним последовали босоножки и джинсы. Женщина продолжала говорить, то и дело поминая «озабоченность» и «расхождения», но его взор, пылкий и жадный, уже был прикован ко мне.

– Хорошо, Эллисон, мы вернемся к этому утром, – прервал ее он и, нажав на кнопку, отключил экран за миг до того, как мой бюстгальтер приземлился ему на голову.

– У меня предменструальный синдром, – заявила я, – но у тебя что-то неладно с перепадами настроения.

Он положил лифчик себе на колено и откинулся в кресле, сцепив пальцы и опершись локтями о подлокотники.

– Ты затеяла стриптиз, чтобы поднять мне настроение?

– Ха! Мужчины так предсказуемы. Кэри вот тоже советовал отсосать у тебя, чтобы придать тебе бодрости. Нет… не заводись раньше времени. Этого не будет.

Я засунула большие пальцы за резинку трусиков и покачалась на пятках. Мне хотелось приковать его внимание ко мне, но не к моим грудям.

– Сдается мне, ты передо мной в долгу. И в немалом. Я была исключительно понятливой любовницей при данных обстоятельствах. Ты не находишь?

Его брови выгнулись дугой.

– Это к тому, – продолжила я, – что было бы чертовски интересно посмотреть, что бы ты стал делать, оказавшись на моем месте: увидев, как мой бывший парень выходит от меня, заправляя на ходу рубашку в штаны. А потом, поднявшись наверх, увидел бы, что койка моя смята, а я как раз вылезаю из-под душа.

У Гидеона напряглась челюсть.

– Этого никому из нас лучше не видеть.

– Стало быть, мы оба сходимся на том, что с учетом обстоятельств я вела себя просто потрясающе. – Я скрестила руки, зная, что это его любимая поза. – Ты однозначно дал понять, каким образом считаешь возможным меня наказывать. А как ты собираешься меня вознаградить?

– А выбор за мной? – врастяжку произнес он, глядя из-под опущенных тяжелых век.

– Нет, – улыбнулась я.

Положив мой лифчик на клавиатуру, он неторопливым грациозным движением поднялся с кресла.

– Ладно, ангел мой, будет тебе награда. Чего ты хочешь?

– Для начала я хочу, чтобы ты перестал дуться.

– Дуться? – Его губы скривились в сдержанной улыбке. – Так ведь мало того, что я проснулся один, у меня впереди еще целых два утра без тебя.

Опустив руки, я подошла к нему и уперлась ладонями в его широкую грудь.

– И дело действительно только в этом?

– Ева.

Он был таким сильным, физически развитым мужчиной, но в то же время мог растрогать меня подобной уважительностью.

Я наклонила голову, уверенная, что голос меня выдает. Он был слишком восприимчивым.

Гидеон взял меня за подбородок, поднял мою голову и заглянул в глаза:

– Поговори со мной.

– У меня такое ощущение, будто ты отдаляешься.

Гидеон даже зарычал от возмущения:

– Мне приходится много чего держать в голове. Но это не значит, будто я не думаю о тебе.

– Я это нутром чую, Гидеон. Между нами дистанция, которой раньше не было и в помине.

Его руки соскользнули мне на шею и обвили ее.

– Нет никакой дистанции. Ты взяла меня за горло, Ева. – Его хватка чуть усилилась. – Разве сама не чувствуешь?

Я нервно втянула воздух. Участившееся сердцебиение было физическим откликом на страх, исходивший изнутри. Гидеон, в этом у меня не было ни малейших сомнений, в жизни не причинил бы мне физического вреда и не подвергнул опасности.

– Порой мне трудно дышать, – сипло выдавил он, обжигая меня взглядом.

Я могла бы освободиться, если бы не его глаза, выдававшие сильное желание и смятение. Гидеон вызывал у меня ощущение полной утраты сил, ощущение того, будто каждый мой вздох целиком зависит от кого-то еще.