В начале седьмого утра я выбралась из спальни. Я проснулась чуть раньше Гидеона, и мне представилась редкая возможность полюбоваться на моего спящего мужчину. Обычно он всегда вставал, когда я еще спала. На сей раз я могла разглядывать его, не беспокоясь насчет того, что он заведется.

По коридору я вышла в просторную гостиную. Могло показаться нелепым, что мы с Кэри жили в Верхнем Вест-Сайде, занимая апартаменты, которые вполне сгодились бы для большой семьи, но я уже давно усвоила, что в вопросах, касающихся моей безопасности, с мамой и отчимом лучше не спорить. В таких вопросах, как район, наличие консьержа и швейцара, их все равно было не переубедить, зато, пойдя им навстречу в этом, я могла рассчитывать на большую самостоятельность в чем-то другом.

Я слонялась по кухне в ожидании, пока сварится кофе, когда ко мне присоединился Кэри. Он выглядел неотразимо в серых спортивных штанах с эмблемой Университета Сан-Диего, с поблескивающими от мусса темными волосами и суточной щетиной на квадратной челюсти.

– С добрым утром, детка, – поцеловав меня в висок, промурлыкал он.

– Что-то ты рано.

– Кто бы говорил. – Он взял с полки две кружки и достал из холодильника смесь молока со сливками. – Как твои дела?

– Все хорошо. Правда хорошо, – отозвалась я, заметив его скептический взгляд. – Гидеон позаботился обо мне.

– Ладно, но если все действительно так здорово, то скажи, пожалуйста, что довело тебя до ночного кошмара?

Я налила кофе в обе кружки, добавила себе сахара и сливок, а Кэри только сливок и по ходу дела выложила всю историю про Коринн, банкет в «Уолдорфе» и про спор, который вышел у меня с Гидеоном в связи с ее появлением в Кроссфайре.

Кэри стоял, прислонившись к барной стойке, скрестив ноги и обхватив одной рукой грудь.

– Стало быть, никакого объяснения? – отпив кофе, уточнил он.

Я покачала головой, физически ощутив тяжесть молчания Гидеона.

– Ну а ты-то как? Как твои дела?

– Ты просто хочешь сменить тему, да?

– Ну а что тут еще можно добавить? Это односторонняя история.

– И ты даже не думаешь, что у него всегда могли быть секреты?

Нахмурившись, я поставила кружку на барную стойку.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что ему двадцать восемь лет, он сын покончившего с собой махинатора, работавшего по «схеме Понци», и уже успел отщепить себе основательный кусок Манхэттена. – Кэри вызывающе выгнул бровь. – Вот о чем стоит подумать. Не кажутся ли тебе эти моменты взаимоисключающими?

Опустив взгляд, я отпила кофе, не сознаваясь в том, что и сама не раз и не два задавалась похожими вопросами. Богатство Гидеона и впрямь было ошеломляющим, особенно с учетом его возраста.

– Не могу представить себе, чтобы Гидеон обманывал людей, нет, хотя согласна с тем, что добиться достигнутого им законными путем более чем сложно.

– Со всеми его секретами можешь ли ты быть уверена, что знаешь его достаточно, чтобы выносить такие суждения?

Я подумала о мужчине, который провел со мной ночь, и с облегчением поняла, что уверена в своем ответе – по крайней мере, на настоящий момент.

– Да.

– Хорошо, если так, – пожал плечами Кэри. – Вчера я разговаривал с доктором Трэвисом.

При упоминании психотерапевта из Сан-Диего направление моих мыслей мигом переменилось.

– Да ну?

– Ага. Я и впрямь основательно напортачил той ночью.

По тому, как взволнованно он отбросил упавшие на лицо пряди, стало понятно, что речь идет об оргии, на которую я наткнулась прошлой ночью.

– Кросс сломал Йену нос и рассек губу, – добавил он, напомнив мне о том, как отреагировал Гидеон на наглую попытку этого… дружка Кэри заставить меня присоединиться к групповухе. – Я вчера заходил к Йену. Видок у него такой, словно он физиономией к кирпичу приложился. Он спрашивал, кто его разукрасил, чтобы можно было вчинить иск.