— Ты ненормальный, Эванс, — вырвалось в нее. Он чуть заметно улыбнулся. Пожал плечами.

— Может быть. Зато ты никогда не забудешь меня, — произнес он слова, от которых ее сердце снова болезненно сжалось. Разве она могла забыть его? Ни в одной из Вселенных. Его невозможно забыть. Просто потому, что он есть. Такой вот. Сумасшедший.

— Это все? — робко спросила Лика. Макс рассмеялся, вытягиваясь рядом.

— Тебе мало?

— Ты понял, о чем я, — нахмурилась девушка.

— Конечно, не все. Потом я дам тебе два дня на отдых и восстановление. Но сегодня нужно еще потрудиться, — спокойно сообщил Макс, прижимаясь лбом к ее лбу. — Ничего не болит? Как себя чувствуешь?

— Странно, — тихо ответила Лика. Он нежно коснулся ее губ.

— Это нормально. Ты привыкнешь. Мы поладим. В тебе чувствуется потенциал, — он улыбнулся ей в губы. Этот странный незнакомый Макс. Нежный, ласковый и внимательный. Улыбающийся ей Макс, — Обними меня, — Неожиданно попросил он. Лика удивленно посмотрела в темные омуты глаз, послушно обвила руками его плечи. Макс склонился над ней, опираясь локтями по обе стороны от ее головы. И снова этот поцелуй, как иссушающий ураган в пустыне. Жаркий и глубокий. Еще один вид наркоза. Тело откликнулось на призыв его губ, соски набухли, прижатые к сильной и рельефной мужской груди, между ног снова сладко заныло. Он целовал ее, пока хватало дыхания, отрывался и начинал снова, не пропуская ни одного укромного местечка. Ее шея, щеки и ключицы. Грудь, которая стала еще чувствительнее после предыдущих ласк. Лика опять погрузилась в эротический транс, чувствуя, как совсем рядом бешено бьется его сердце, слушая тяжелое хриплое дыхание, ощущая нетерпеливые руки на своем теле. Повсюду. И больше не хотела его останавливать. Даже, когда он раздвинул коленом ее ноги, девушка не запаниковала, не зажалась. Ее пальцы блуждали по спине мужчины, обнимая, лаская, отдавая всю себя. Он поцеловал ее в губы. Просунув руку между их телами, Макс провел по влажным лепесткам, раздвигая их. Указательным пальцем приласкал клитор, заставив девушку судорожно выгнуться. Он вошел в нее без предупреждения. Одним точным и уверенным толчком. До упора. Ноготочки Лики вцепились в спину Макса. Глаза распахнулись. Сквозь туман пульсирующей боли она услышала его глухой стон над ухом.

— Сейчас пройдет, — прошептал он. Лика кивнула, едва сдерживая слезы. Макс не двигался, и только его пальцы мягко ласкали чувствительный бугорок, пытаясь вернуть удовольствие. Девушка прислушалась к ощущениям. Боль действительно уменьшалась, оставалась только пульсация и ощущение наполненности. Он, словно становился все больше внутри нее. Их губы нашли друг друга, пальцы переплелись в изголовье кровати. И когда Макс, наконец, начал двигаться снова, она изумленно взглянула в его глаза. От боли не осталось и следа. И мышцы расслабились и привыкли к размерам его члена. Лика ахнула, когда со следующим толчком пришло удовольствие, и с каждым новым проникновением усиливалось и нарастало.

— Не так плохо, как ты думала? — опалив ее губы горячим дыханием, спросил Макс. Лика обняла его за шею, пряча свое лицо. И тогда он ускорил темп. Девушка едва поспевала за ним, ощущая острую потребность в его толчках, его стонах, его прикосновениях и поцелуях. Она закончила первой, удивив их обоих. Макс хрипло зарычал, почувствовав, как сжимают его пульсирующий орган сокращающиеся стенки ее лона, и, задрожав всем телом, присоединился к своей любовнице.

Потом они лежали лицом к лицу, словно впервые изучая черты друг друга. Улыбались легко, радостно и нежно. Макс трогал ее волосы, она искала пальцами морщинки на его лице и не находила. Анжелика не видела Макса таким раньше… никогда. Совершенно другой человек. Живой, настоящий. Ее сердце сжималось от мысли, что, возможно, его блондинки тоже видели его утреннюю улыбку, открытую и свободную. Поэтом они все влюблялись в него, звонили по ночам, поджидали возле дома. Он мог быть жестоким, грубым, непристойным, раздражительным и злым, мог быть до отвращения вульгарным, несдержанным и легкомысленным, равнодушным и пустым, но никто, никто не мог с ним сравниться в многогранности его личности. Да, порой от глупой самовлюбленности Макса хотелось кричать, но от его нежности… хотелось плакать и быть с ним всегда. Узнавать его каждый день. Нового. Невозможного. Безумного.