— Ты безумна, Марта, — Макс криво усмехнулся, протянул руку и пожал костлявую ладонь своей бабушки. — Мне очень жаль. Жаль, что ты не узнала об этом раньше. Нам нельзя иметь семью.

— Но моя дочь была здорова… — с болью в голосе произнесла Марта. На морщинистом лице отразилось глубокое страдание.

— Она просто оказалась носителем больных генов. Прошу, Марта, если тебе не безразличен я и ради памяти Софии, не напоминай мне о том, что я такое. И почему.

— Но ты не обречен, — воскликнула старуха. Глаза ее болезненно заблестели.

— Я — бомба замедленного действия, Марта. И все, что я могу сделать — это оказаться, как можно дальше от близких мне людей, до того, как рванет.

— Мальчик мой, прости…, — женщина вцепилась в руку Макса, но он с силой освободился от ее пальцев и выбежал из квартиры.

Машина с личным водителем ждала у подъезда, но Максимилиан Эванс решил пройти несколько улиц пешком. Ему нужно остыть, привести мысли в порядок. Успокоиться. Встреча с Мартой напомнила ему о том, от чего бежала семья Эвансов в другую страну. Как пощечина из прошлого. И именно сейчас, когда он почти перестал ждать.

Глупо! Глупо! Как глупо! Самонадеянно! Нельзя спрятаться от реальности. Укрыться на другом конце мира и начать с белого листа. И все же эти годы… он почти поверил, что беда прошла мимо, врачи ошиблись. И чудовище никогда не проснется.

Но оно жило. Господи, оно жило внутри и сейчас там, царапает сердце и душу ржавыми когтями, кричит глухим голосом. Рвется наружу. Макс резко остановился у одной из московских неоновых витрин. Поймал взглядом свое отражение. В памяти всплыло лицо Марты, и еще одно… детское, невинное, красивое и такое безжалостное.

«Давай поиграем, Макс? Готов побегать от смерти?»

Мужчина тряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Эй, босс, дождь начинается, — притормозив, окрикнул Макса водитель наемной машины, — может, ну его. Вы и так в прекрасной форме.

Эванс глянул на него так, словно впервые за вечер увидел по-настоящему.

— Да, Саш. Поехали.

21. 21

Анжелика спала. Уснула. Кто бы мог подумать…. Ироничная улыбка скользнула по губам Макса. Не сбежала. Он знал, что она останется. Нашел взглядом стеклянный стакан с розой. Все женщины предсказуемы, а эта больше других. Наивная, романтичная. Кто он в ее глазах? И почему она готова принять его любым? Какая странная привязанность! И все же он не хочет отпустить ее, хотя должен. Обязан дать девушке свободу. Позволить быть счастливой и любимой. А с ним ее ждет только боль. Она не заслужила.

Макс стиснул зубы. Он тоже не заслужил.

Бог не спрашивает, кого карать, а кого нет. Почему он должен?

— Если меня ждет ад, я возьму тебя с собой, — тихо произнес Эванс, присаживаясь на краешек тахты. Конечно, Энжи не легла в его постель. Это было бы слишком для нее.

Он осторожно отбросил в сторону одеяло и, взяв девушку на руки, понес на свою половину номера. Энжи не проснулась. Сказался тяжелый день и сумасшедший вечер. Макс усмехнулся, вспомнив, как она растерялась в машине. Господи, какие огромные глаза у нее были, когда дурочка поняла, что ее время пришло. Но разве Энжи не об этом мечтала? У каждой девчонки есть свой кумир. Он не напрашивался. И в мыслях не было. Лика сама выбрала. Не заметить было невозможно. Макс и сам не мог поверить, что однажды что-то почувствует к угловатому подростку, и про себя посмеивался над ее влюбленностью. И она раздражала его безмерно. Щенячья преданность и робкие взгляды исподлобья. Он всегда ощущал неловкость, когда они были наедине. Все дело в ее глазах, которые, как зеркало отражали ее мысли. Он не говорил отцу, а тот не догадывался.