– Ну, я сама! – Карпова вызывающе подняла тяжелую коробку, прижала к животу. Обе чашечки грудей покорно легли на перфокарты. Каждая на свою колоду.

– Возьми чуть-чуть. Я потом принесу, – пожалел я.

В ответ из глаз сверкнула молния.

Бухнула дверь. Карпова пихнула ее ногой, когда уходила. От удара защелкнулся замок. Стало тихо. На тумбочке около чайника недовольно жужжала одинокая муха, перескакивая с крошки на крошку.

– Калинина убивать передумала? – попытался пошутить я.

– Сегодня не получится. Он в Москву полетел, на открытие Олимпиады, – без тени юмора ответила Ирина.

– Повезло ему…

Я имел в виду возможность посмотреть Олимпиаду, но Ирина перебила:

– Ему всегда везет. Но… недолго осталось.

Что за дикая идея! Надо отвлечь ее от Калинина, решил я:

– Говорят, наши на открытие Олимпиады приготовили что-то грандиозное. Мир хотят удивить.

– Говорят, – согласилась Ирина и импульсивно повернулась. – У вас в общежитии телевизор есть?

– Нет?

– Хочешь посмотреть?

– А где?

– У меня дома.

Когда несколько лет назад я узнал, что очередные Олимпийские игры будут проходить в Москве, я был уверен, что обязательно на них побываю. Но въезд в Москву закрыли для всех иногородних. Да и практику нельзя пропускать. Оставалось утешаться мыслью, что по телевизору увидишь больше, чем с трибун. Но единственный телевизор в общежитии, куда нас поселили, был сломан.

– Хорошо бы, – согласился я.

– Я с мамой живу, – зачем-то сообщила Ирина. В ее движениях появилась суетливость. – Куда бы машину деть?

– А где она?

– Калинин сказал, что здесь, около входа стоит.

– Так ты ее еще не видела?

– Нет. Я и водить не умею.

– А хочешь, я тебя на ней домой отвезу? – предложил я.

– А ты умеешь?

– Да. И права есть.

– Права мне тоже сегодня принесли.

– Ну и сервис. Ну и Калинин. Он что, все может?

– В этом городе, да.

Белая «Волга» была абсолютно новой, пахла дерматином и еще чем-то вызывающим, чем пахнут все новые машины. Ирина неуверенно показывала дорогу, я осторожно вел, по-новому изучая улицы незнакомого города. Наша обоюдная скованность постепенно исчезла. Я приспособился к управлению и лихо перестраивался из ряда в ряд. Мощный автомобиль слушался отлично. Ирина с любопытством ребенка изучала салон и несколько раз дергала спинку кресла.

Откинувшись в полулежащее положение, она мечтательно изрекла:

– Нет. Продавать не стану. Буду учиться водить.

– Это несложно. Хочешь, объясню?

– Давай! – оживилась она.

Остаток пути я рассказывал про управление автомобилем.

– Вот, видишь, перехожу на третью… А сейчас торможу… Наблюдай, как буду поворачивать… Ну что, понятно?

– Да, – радовалась она.

Незаметно подъехали к панельной пятиэтажке на окраине города, припарковались в тесном дворе. Около квартиры Ирина вновь напряглась.

– Мам, – крикнула она с порога. – Это я!

Из комнаты высунулась женщина в ситцевом цветастом платье с одутловатым лицом и кряжистой фигурой. Крупно завитые крашенные волосы у основания на полсантиметра были седыми.

– Как? Подарил? – сразу тревожно спросила она и лишь потом заметила меня.

– Подарил, – сухо ответила Ирина, переобуваясь. – Это студент, помог машину к дому перегнать.

– Здрасьте, – кивнул я.

– И все оформил на тебя? – не обращая более на меня внимания, возбужденно спрашивала женщина.

– Да.

– А где?

– Что?

– Машина где?

– В окно посмотри.

Женщина шустро метнулась к подоконнику. Рука отбросила штору, сдвинула цветок.

– Вон та, белая? Ух, ты! Красавица! Ну, надо же! Получилось, – причитала она, – Получилось.

– Это моя мама. Лидия Николаевна, – представила Ирина. Я еще раз кивнул широкой женской спине. Ирина безнадежно махнула рукой и показала под вешалку: – Тапки возьми.