– Кто? Кися репетитор? – прыснула Майя.

– Почему нет? – осталась невозмутимой Инга. – Лапша во все века была любимым блюдом для ушей, а Злата хорошо учится, почему не может малявок подтягивать в учебе хотя бы в глазах мамы с папой? Они ее любят и верят ей.

– Кися с теми мальчиками… да?

– Самой не смешно? – рассмеялась Инга. – Неужели думаешь, на деньги от сэкономленных завтраков Кися делает налеты на бутики? Заметь, у нас таких магазинов нет – кому они здесь нужны! Богачи едут в центр и там отовариваются, их же немного, так что бутики держать у нас невыгодно. Кися тоже в область мотается, за ней приезжают на шикарной машине. А родителям врет, будто на олимпиады ездит, на всякие там конкурсы, экскурсии…

Ну и ну, у всех есть что скрывать, сделала вывод Майка, чувствуя себя клинической дурой, которой пора бы поумнеть, да вот беда: по заказу это не происходит. Новость уже не удивила и не разозлила ее, скорее, раздосадовала: оказывается, на словах все такие честные, искренние, открытые, даже благородные. Все повально – сю-сю-сю, а с изнанки – лживые, хитренькие, гаденькие, подленькие. Она об этом даже не догадывалась.

– А ты? Тоже зарабатываешь… э… как…

– За кого ты меня принимаешь! – пыхнула Инга, серьезно оскорбившись. – На мне нет дорогих тряпок, я ничем не отличаюсь от остальных, могла бы и сама это заметить. Хм, как в твою голову пришло такое?!

– Но ты… – растерялась Майя. – Ты же принимаешь то, что делает Кися. Или я что-то не понимаю?

– Хм! Какая ты еще… маленькая, – фыркнула Инга. – Я констатирую факт, а не принимаю род занятий этой тупицы, он во все века порицался, это самый низменный способ заработка. Кстати, заканчивается подобный образ жизни плохо, часто рано обрывается жизнь. Но от моего неприятия ничего не зависит. Или мне надо воспитанием заняться, доказывать ей что-то типа… Кисуля, лапуля, проституция – это очень плохо, сказывается на внешности и, конечно, здоровье, ты к двадцати годам превратишься в мочалку…

– Откуда ты знаешь, во что она превратится? – пробубнила Майя, перебив возмущения Инги, окрашенные ехидными интонациями.

– Откуда? Книжки читаю взрослые: Мопассана, Золя, Достоевского, это круче, чем смотреть киношки про вампиров, предназначенные исключительно для дебилов. У моей бабушки знаешь какая библиотека? Они с дедом всю жизнь только на книжки пахали.

– Все равно, Инга, тебе надо поделиться своими знаниями с Кисей.

– Делилась, – усмехнулась подружка.

– И что?

– Как говорит моя бабушка, благоразумие человеческому роду неведомо, поэтому никто не слушает чужих советов, не вооружается чужим опытом.

Пару минут девочки шли молча, что для их возраста нетипично, ведь период познания мира требует информации, Инга много знала, слушать ее можно было часами. В глазах Майи подружка выглядела страшно умной еще со второго класса, когда вошла впервые на урок физкультуры с двумя тонюсенькими косичками с пышными бантами и голубыми глазищами. Бабушке Инги посоветовали сменить климат на более теплый, но разве она поехала бы одна, вот и снялись с места все. Подружилась с ней Майя сразу, да так и дружили до последней ее минуты…

Последней? Разве эта минута последняя? Ну уж нет, Майка воспользуется любой заминкой, а звонившая трубка отвлекла чудовище в балахоне, может быть, напугала. Его лица она не могла видеть – темновато, свет от смартфона не помог разглядеть ничего в глубине капюшона, кроме кончика носа, но от звонка темный силуэт вздрогнул и застыл в нерешительности. Испуг чувствовался в самой атмосфере, он как-то внезапно сжал воздух вокруг, и это был не Майкин испуг. Она с появления фантома находилась в состоянии смертельного ужаса и перебарывала его, чтобы выжить, новый испуг шел от балахона.