Очутившись на улице, еле устояла на ногах, они подкашивались. Казалось что каблуки, врезающиеся в кромку льда на дорожке, могут сломаться. Почувствовала страшный холод, потому что минус двадцать, а я в тонком сарафане и в туфлях. Не особо комфортно.

Ну ничего! У меня же внутри волчица. Сейчас выпущу, согреюсь.

Бац и нифига!

Я перепугалась.

Невольно простонала, ошарашенно распахнула глаза, посмотрев по сторонам.

Очутилась в какой-то пустой подворотне. Это даже не колодец, похоже у промзоны, и дом то ли заброшен, то ли народ спал. Ни людей, ни машин. Вдалеке горели фонари, разило канализацией, и где-то совсем рядом ехал поезд.

Ещё раз попыталась перекинуться в волчицу. Это единственное спасение. Не смогла.

Начала сильно замерзать, что несвойственно оборотницам. Ещё перестала в темноте видеть. Только немного запахи ощущала. Это всё что мне осталось от моей оборотной природы. Я заныла, обхватив плечи руками и съёжившись всем телом.

Рассмеялся котолак совсем рядом.

Я сколько не щурилась, рассмотреть его не удавалось. А потом его глаза в непроглядном сумраке зажглись, яркими лукавыми полумесяцами изумрудов, и чуть показались очертания острых, тонких клыков в широкой пасти.

Ужас! Насколько я оборотница, прямо чистокровная, но сейчас в таком беззащитном состоянии, я до оцепенения ошалела от страха. Как-то не очень прикольно остаться простой девчонкой в обществе настоящего оборотня. Да ещё оборотня – хищника.

— Детка, тебе понравилось? — издевательски мурлыкнул кот.

— Что ты делаешь? — закричала я. — Ты же понимаешь, что мы живём стаей, и меня всё равно найдут.

— Мёртвой! — он ещё сильнее рассмеялся. — Тебя найдут мёртвой, хорошенько так изнасилованной! Как тебе, отпрыск Лихо?

— Зачем ты это делаешь? Я слышала, что медведи склонны к насилию, но чтобы коты! Впервые в жизни!

— А ты слышала, когда-нибудь про такую девушку, Ольгу Ниловну?

— Ниловна? — стучала я зубами, уже не чувствуя ног, и кажется плечи покрывались инеем. — Это папы моего?

— Да, это твоя сестра единокровная. Он убил её.

— Что? — опешила я. — Мой папа убил своего ребёнка? Ты охренел, кошак?! Мой папа – истинный волк, он о потомстве всегда радеет.

— Ух, ты! Что, реально так думаешь? Твой папаша убил девушку Олю. Она была прекрасна! — кричал возмущённо кот, он был недоволен и зол. Голос его красивый и мелодичный срывался на утробный рык, зверь просыпался внутри него. — Просто Оленька полюбила котолака и получилась так, что у неё появилась возможность стать кошкой. И она стала! Была Ольга Ниловна великолепным лекарем, спасла тысячи моих соплеменников, а Лихо взял и убил свою дочь, только потому, что он – волк.

Его голос пронзительный и строгий, пропитанный едкой угрозой, эхом отражался от стен дома.

— А я-то тут причём?! — закричала на кота.

— Кровь за кровь!

— Не знаю такой политики!

— А ты у папы спроси, — зашипел самец котолака их темноты. — Хотя уже поздно.

Я с ужасом смотрела по сторонам, почти терялось сознание.

Ну, этого я от себя не ожидала! Слабачка!

Уж если он меня изнасилует, то мёртвую. Я же живой не отдамся.

— Можешь спастись, предлагаю поступить, как поступила твоя старшая сестра. Пойдём со мной, у Лихо дети талантливые, ты станешь отрадой котолаков.

— Волчья радость я, — шмыгнула носом, слёзы на щеках сразу в лёд превращались. Я их смахнула, замёрзшую кожу отшлёпала хорошенько.

— Дурочка мелкая, ты в моей власти.

— Ага, сейчас, размечтался.

Вдохнула носом ледяной воздух и стиснула зубы от боли, потому что ноги, похоже, я отморожу.

Мой папа Лихо Нил Ильич, волк-оборотень, чистокровный, ему больше пятисот лет. Конечно в таком возрасте у него могли быть любые секреты, которых я не знала. А может я вообще ничего не знала о своём папе, всегда считала его хорошим. Конечно, он суров, потому что ему защищать клан нужно. Но я в восторге от папы! Я бы очень хотела, чтобы мой муж Аглай Листопад, которого ждала я вот-вот, со дня на день, был таким же альфой.