– Можно? Не помешаю? – произнесла я. – А очки тебе идут!

– Спасибо, родная. Ну, что? Забаррикадировалась? – усмехнулся папа.

– Да. Виконтесса всё там? Мама держит оборону? – я присела на низкий диванчик с завитыми ножками и улыбнулась в ответ отцу.

– Держит. Нашу маму это всё утомляет, но она порой не против развлечься подобным образом. Селена говорит, что так оттачивается умение разговаривать с особо ядовитыми мегерами.

В этом барон был прав. Порой мне хотелось уйти от излишне занозистых, желчных и чванливых особ. Но баронесса приучила встречать врага во всеоружии и, не сверкая пятой точкой. Мама у нас этакий боец невидимого фронта в юбке. А кстати... какой чудесный запах!

– Пап, а что кофейню на площади уже открыли? И как кофе, вкусный? Такой же, как раньше?

– Кофе? – в глазах отца отразилось недоумение, а улыбка сползла с его лица.

– Да! Ты ведь там был. – Я не спрашивала, а утверждала. Потому что чудесный запах витал даже в кабинете.

– А! Спасибо что напомнила, – он достал свой портфель и извлёк из него фирменный бумажный пакет.– Вот. Обжаренный, но немолотый. Хотел отдать на кухню, но как узнал, что виконтесса всё ещё у нас, поспешил к себе. Держи! Будет возможность, отнеси.

– Хорошо.

Я встала, чтобы взять этот бумажный кулёк, а заодно прочитать, откуда привезли эти зёрна. Приблизилась к столу, протянула руку… И снова нос отметил тот подозрительный запах, что уловила на лестнице. Какая-то тревога поселилась в моём сердце. Оно вдруг забилось, словно в предвкушении чего-то важного и, возможно, неприятного.

– Линни, детка, что с тобой? – отреагировал отец на моё нахмуренное лицо.

– Пап, извини за любопытство. От кого это письмо? Прости, но оно так пахнет…

– Что?

Наверное, я ещё никогда не видела таким собственного отца. Барон поражённо смотрел, словно впервые увидел свою дочь. Или, по крайней мере, на моём лбу появилась какая-то надпись. На всякий случай я провела по лицу рукой и снова уставилась на папу. Но на сей раз вопросительно. Я сразу поняла, что задела что-то важное, способное выбить из колеи барона. Никогда не лезла в отцовские документы, но сейчас чувствовала, отступать нельзя. Поэтому собрав всю волю в кулак, спросила прямо:

– Пап, что происходит? Тот, кто написал, нам угрожает? Тебя шантажируют? Это… женщина?

– Женщина? – отец словно стряхнул с себя оцепенение и теперь с удивлением смотрел на меня. – Нет, Линни. С чего ты взяла?

– От бумаги идёт сильный запах духов. И ещё, – тут я не выдержала, протянула руку и осторожно коснулась пальцами распакованного и перевёрнутого конверта, – кажется, будто в воздухе витает что-то знакомое… Пап?

Не думала, что в ответ на моё излишнее, но почему-то весьма важное любопытство раздастся тяжёлый вздох. Барон отложил в сторону письмо, снял очки и прикусил их дужку зубами, явно раздумывая над чем-то важным. Поделится со мной или нет… И что за дама позволяет себе подобное?

– Это действительно пишет женщина. Но то, что ты сейчас подумала, не совсем верно. Точнее, для меня эта леди никогда не являлась синонимом прекрасной половины человечества. Скорее она чудовище или если быть точнее, одна из них.

Слова отца показались какими-то глубокомысленными, имеющими совсем небезобидное объяснение. Я продолжила смотреть на него с надеждой и тревогой, ожидая продолжения.

– Оборотень? – Другого варианта у меня просто не возникло.

– Да. Письмо от оборотня. Твоей тётки.

В первую секунду мне показалось, что я ослышалась. Но тяжёлый взгляд отца отметал все мои сомнения в собственном слухе. Я чуть подалась вперёд, ничуть не заботясь о том, как выгляжу.