Я бы не назвал её трудоголиком, хотя за работой она проводит очень много времени, практически ничего не оставляя на отдых. Я сам таким был, когда только начинал, с головой погружаясь в работу.

– Извините, Дмитрий Климентьевич. – Дашенька мчится по коридору. – Я никак не могла уехать!

Гляжу на часы: двадцать минут до прихода Софии. Звоню рабочим и прошу их пошевелиться.

– А София Егоровна точно не будет ругаться? – волнуется Дашенька.

«Будет. Ещё как будет!»

– Не волнуйся. Её гнев я возьму на себя, – уверяю девушку.

Да, я готов вызвать огонь на себя!

Помощница Софии тяжело вздыхает, но следит за каждым рабочим.

Пять минут.

– Вот этот поставьте сюда, и живо исчезните, – отдаю последний приказ.

– Ой! – пикает Даша. – Это мне?

– Тебе.

– Правда? – её личико светится детской радостью.

– Конечно, правда. Красивой девушке – красивые цветы.

Что тут непонятного?

– Спасибо, но, может…

– Дашенька, не нужно забивать свою хорошенькую головку лишними мыслями.

В приёмной появляется София.

– Доброе утро, – бросает на ходу, мазнув по мне взглядом, словно я предмет мебели, который она видит каждый день, и проходит мимо.

Влетает в свой кабинет…

Три.

Два.

Один…

– Да-арь-я-а!!! – крик Софии слышит весь этаж.

– Дмитрий Климентьевич, вы же обещали, что София Егоровна не будет ругаться, – Даша смотрит на меня испуганными глазами. – Она меня уволит, – шепчет, безнадёжно качая головой.

– Не уволит. Софию Егоровну я возьму на себя. Но ты сделай так, чтобы нам не мешали.

Даша поспешно кивает, а я захожу в царство своей жрицы Фемиды.

София стоит посреди кабинета и буравит взглядом мою скромную персону.

А что поделать? Сама виновата.

На её кресле стоит корзина с цветами. На рабочем столе тоже. Впрочем, как и по всему кабинету расставлены ещё пятнадцать корзин.

– Что. Всё. Это. Значит? – грозной драконицей шипит на меня София.

В гневе она прекрасна: грудь вздымается, глаза горят. Страстная женщина!

– Я не знал, какие ты любишь.

– И поэтому решил устроить из моего кабинета цветочную лавку?

– А что мне остаётся делать? Ты – как мираж.

Любуюсь эмоциями Софии, но она быстро берёт себя в руки.

– У меня была очень сложная неделя, – чётко проговаривает каждое слово, стараясь не перейти на ор. – Мне нужно работать. А я не могу подойти к столу! Кто тебе, вообще, разрешил заходить в мой кабинет? – всё-таки срывается.

– Не злись, дорогая. Хотя в гневе ты прекрасна, – нисколько не кривлю душой. – Но хочу тебе напомнить, что я тоже являюсь твоим клиентом. Мы ведь так и не разрешили мой вопрос.

София всё ещё сверкает глазами.

Подхожу ближе.

– Дмитрий Кли…

– Дмитрий, – перебиваю. – После всего, что между нами было, обращение по отчеству, выглядит смешным.

– Между нами ничего не было! – вскидывается эта пантера.

– Досадная промашка с моей стороны, не находишь? – Я готов сожрать её прямо сейчас. – Обещаю исправиться.

Прожигает меня взглядом, сверкая глазами. Но сдерживает свой горячий темперамент.

И это правильно. Он нам понадобится в другом месте. Хотя я ничего не имею против её кабинета. Но эти цветы…

– Дмитрий, это не смешно, – меняет агрессию на здравомыслие.

– Ты считаешь, что я смеюсь? Я просил всего лишь поужинать.

– Хорошо, – вдруг сдаётся София и смотрит на часы. – В пять я буду свободна. Но сейчас мне нужно работать.

– То есть я смогу за тобой заехать? – уточняю.

Потому что за эту долбаную неделю я успел выяснить, что она пунктуальна и обязательна до чёртиков, только вот меня в её плотном графике нет.

– Да, – звучит лаконичный ответ.

– Чудно. До пяти, дорогая.

Обхожу стоявшую посреди цветочного разнообразия Софию. Хотя она сама самый красивый цветок, который я когда-либо встречал. Убираю корзину с её кресла и ставлю на пол.