Бинты на его руках, да и на ступнях ног, в отличие от одежды, свежими не выглядели, да и держались не слишком надежно. И Кристина, отбросив в сторону подозрения – Ром чем-то неуловимо напоминал ей незнакомца-преследователя из метро – решила перейти к своим прямым обязанностям.

– Что с вами случилось? Давайте снимем бинты, я осмотрю раны. Перевязочные материалы и перекись есть?

– Ох, сколько вопросов сразу! – засмеялся у нее за спиной весельчак Берт. – Давайте так: вы, Кристина Егоровна, осмотрите боевые раны моего друга, и скажете, что вам необходимо для перевязки, потом я кабанчиком метнусь в аптеку и все принесу!

– То есть, врач вашего друга не осматривал и назначений не оставлял? – по-прежнему задумчиво поглядывая на отчего-то молчаливого Рома, уточнила Крис. – Вообще-то, мы, сиделки, диагнозы не ставим и лечение не назначаем.

– Я готов полностью довериться вашему профессионализму, Кристина Егоровна, – снова заговорил сам пациент. – Уверен, вы отлично справитесь. Никаких врачей мы звать не станем. Это лишнее.

– Что ж… я осмотрю ваши руки и ноги, а потом скажу, согласна ли я взять на себя такую ответственность. Ножницы есть? И клеенка либо чистый пакет-маечка?

Берт быстро принес то и другое.

Вначале Крис сняла повязки с рук. Осмотрела желтоватую от раствора фурацилина кожу с размякшими лоскутами на месте вскрывшихся волдырей.

– Ожог? – полувопросительно-полуутвердительно произнесла между делом. – Второй степени с переходом в третью. Вам, наверное, очень больно?

Крис попыталась поймать взгляд Рома, но тот, зажмурив глаза, отрицательно мотнул головой:

– Терпимо.

– Ладно. Тогда посмотрим, что с ногами.

С ногами было все то же самое: отечная покрасневшая поверхность, покрытая клочьями разбухших от влаги ошметков кожи.

– Такое чувство, что вы стояли в кипятке на четвереньках, – качнула головой Крис. – Или разлили горячую воду, сначала ошпарив ею руки, а потом и ноги. Но тогда должны быть ожоги и на других участках тела… У вас есть еще ожоги?

– Нет. Это все. Справитесь с проблемой? – Ром, наконец-то, открыл глаза, встретился со своей сиделкой взглядом.

Кристина вздрогнула: глаза мужчины оказались желтыми, как у…

«Просто похож! – остановила себя Крис. – Мне теперь тот чудик в каждом встречном мерещиться будет!»

– Мне понадобятся стерильные бинты, несколько флаконов перекиси, салициловый спирт, Пантенол в виде спрея и Диавитол-гель... – принялась перечислять она, обернувшись к Бертрану.

– Стойте, погодите, я запишу! – всполошился тот слегка наигранно. – Слова-то какие страшные!

Впрочем, за ручкой и бумагой действительно сбегал и список составил со всем тщанием, а потом еще и перепроверил.

– Так. Я быстро, – натягивая поверх свитера из тонкой шерсти кожаную куртку на тонкой подкладке, сообщил девушке и, переобувшись, вылетел за дверь.

Кристина проводила его взглядом и обернулась к Рому.

Ром уже не полулежал, а сидел на диване, пристально глядя на девушку мерцающими желтыми глазами.

– Нам с вами надо поговорить, Кристина Егоровна, – заявил он.

Когда-то Кристине попался на глаза и запомнился афоризм: большинство семейных ссор начинаются с фразы «нам надо поговорить». Возможно, это всего лишь шутка, но и истины в ней явно больше, чем половина. Как бы то ни было, а, услышав слова Рома, девушка насторожилась.

– О чем поговорить? – поинтересовалась осторожно, складывая руки на груди и отходя к окну – подальше от мужчины.

Вставать с дивана и хватать ее обожженными руками он вряд ли станет, а дополнительное расстояние дарило чувство защищенности и уверенности в собственной безопасности.