– Прекрасно выглядишь, – поприветствовал он Гретхен, целуя в щеку.

– Ты тоже. После лечения в клинике ты был несколько изможден и потрепан. Признайся, ты вел в России веселую и беззаботную жизнь?

Джек воздержался от ответа и молча предложил пройти внутрь. Метрдотель спросил имена и проводил гостей к столику. Они расположились в центре большого зала, помпезного и старомодного, оформленного в черно-оранжевой гамме. В поле зрения не было ни одного свободного места. Этот старейший ресторан считался лучшим в городе, и две мишленовские звезды были тому подтверждением.

Пафосность обстановки смутила Гретхен, – очевидно, она впервые посещала это заведение. Пока официант расписывал меню, Джек не сводил со спутницы взгляда. На ней было обтягивающее вязаное платье, подчеркивающее большую грудь и тонкую талию. Сосредоточенно думая над заказом, Гретхен покусывала пухлые розовые губы и бесшумно постукивала пальцами по столу. Было странно сидеть напротив и видеть мельчайшие изменения ее мимики. Странно, что все так легко складывалось. Странно, что он столь долго не отваживался на этот простой в общем-то шаг.

Гретхен заказала дегустацию четырех блюд с рекомендованным сомелье вином. Джек попросил крем-суп из лобстеров и рыбное филе с черными трюфелями.

Пока готовили заказ, они перекидывались фразами ни о чем. О главном Джек спрашивать не решался, а Гретхен и не думала облегчить ему задачу. Когда принесли еду, они на какое-то время умолкли, наслаждаясь невероятным вкусом. И пафосность обстановки, сложности с бронированием, заоблачная цена сразу теряли значение – пища была божественна и стоила каждого цента.

С потолка свисали округлые оранжевые светильники, фоном играла тихая музыка. Гретхен сделалась необычно молчалива, лишь изредка бросая короткие реплики. Она медленно пила вино, рассеянно глядя поверх бокала на своего собеседника.

Джеку почудилось, что она внезапно утратила к нему интерес.

– Хочешь чего-нибудь еще? – спросил он. – Десерт? Коктейль?

– Нет, герр Иван.

Еще несколько минут назад Кравцову казалось, что встреча превзойдет все его самые смелые ожидания. Но теперь он начал сомневаться.

– Я сделал что-то не так, Гретхен? – прямо спросил он.

Девушка окинула его долгим задумчивым взглядом и не ответила.

Пожалуй, впервые за всю свою психотерапевтическую практику Иван Кравцов не мог со стопроцентной уверенностью сказать: его собеседница специально играет на нервах или же естественна в своих проявлениях. С Гретхен никогда не поймешь точно. Это одновременно и привлекает, и раздражает.

Среди психотерапевтов ходили байки о «нечитаемых», не поддающихся анализу людях. Кравцов в эти мифы не верил. Любого человека можно расшифровать. Другое дело, что иногда этот процесс требует времени. Но при известной доле усердия рано или поздно ключ обязательно найдется. И тогда все загадочные прежде поступки, все, что движет человеком, станет предельно ясным. У Джека было недостаточно времени, чтобы копнуть вглубь и понять Гретхен. Но если ему представится шанс, он обязательно ее вычислит. Перспектива будоражила Джека. Единственное, чего он боялся, – это разочароваться. Иногда мерещатся в человеке невидимые глубины, воды его океана переливаются жидкой радугой. Хочется нырнуть в эту манящую бездну, утонуть, захлебнуться от восторга. Но реальность преподносит сюрпризы. И оказывается, что нет и не было там никакой глубины. И загадочное мерцание – всего лишь разводы бензина на поверхности мелкой лужи. Джеку хотелось верить, что переменчивость Гретхен имеет более интересную природу, нежели обычная бабья дурь.