Антон не разозлился. Просто его задело то, что он оказался беспомощным в сложившейся ситуации. Вопрос был для него теперь принципиальным. Теперь он хотел не столько доказать Даше и Кирюше (век бы его не видеть), сколько себе самому.

Набитый нарезанными по формату купюр листками бумажник кочевал из кармана в руку и обратно. Антон таким образом привлекал к себе внимание. Потом он сделал вид, что увлекся рассматриванием хлебопечки в отделе бытовых приборов. Бумажник из-под куртки из заднего кармана джинсов у него вытащили через десять минут. В полированном боку чайника из нержавеющей стали отразилось невзрачное бледное лицо. Они, субчики, они родные!

Антон положил на место паспорт изделия и повернулся. Бледный удалялся быстрыми шагами. Второй с длинными волосами терся на пути Антона. Явно был готов препятствовать преследованию. А вот на-ка, выкуси! Антон одним движением корпуса сместился за стеллаж и быстрым шагом двинулся к выходу из торгового зала. Он теперь метров десять или пятнадцать будет закрыт от длинноволосого стеллажами с товаром, а если перейти в следующий проход, то длинноволосый его совсем потеряет из виду. Главное – самому вора не потерять.

Антон на ходу снял куртку и вывернул ее на другую сторону. Его хитрая двусторонняя куртка выручала уже не раз. Вот и теперь она из синей превратилась в бежевую. А карманникам примелькался синий. Через пять минут Антон догнал невзрачного и перешел на другую сторону улицы. Теперь надо его взять!

Антон остановил прохожего мужчину и стал выяснять дорогу к улице Щорса. Пока он крутился и показывал руками, в поле зрения появился длинноволосый. Антон поблагодарил прохожего и, прибавив шагу, свернул за угол. Проезжающий грузовик оказался очень кстати. Антон подбежал к медленно едущей машине и, ухватившись за задний борт, встал ногой на раму под кузовом.

Поравнялся он с карманником в самый удачный момент – когда рядом был проход между домами. Первый был жилым кирпичным домом, второй – ремонтируемым магазином, затянутым фасадной зеленой сеткой поверх строительных лесов. Прыжок, удар плечом, и он вместе с невзрачным влетел прямо в кучу песка под сеткой. Парень с перепугу заорал, но Антон зажал ему рот, заломил правую руку за спину и поволок глубже на стройку. Хорошо, что день склонялся к вечеру, и на стройке уже не было рабочих. Свалив карманника на землю, Антон придавил его коленом на всякий случай и нажал на вывернутую руку посильнее.

– Пусти, руку сломаешь! Ты че… в натуре!

– Будешь орать, – снова зажимая рот карманнику, проговорил ему в ухо Антон, – я тебе не только руку сломаю, я тебе глаз выдавлю, ухо откушу. Могу еще мошонку оторвать.

– Чего тебе надо? Ты кто?

– Дед Пихто, – процедил сквозь зубы Антон. – Ты, сявка подзаборная, у меня лопатник подрезал. А это обидно!

– Нет у меня никакого лопатника, хоть обыщи! Ты чего, перепутал, что ли? Я вообще в магазин ходил!

Антон покачал головой, нехорошо глядя на паренька, и полез рукой ему под куртку. Он ощупал все карманы, проверил за пазухой, за ремнем, в штанинах. Ничего там не было! И тут Антон чуть не взвыл в голос. Вот что значит нехватка нормального оперативного опыта. Да ведь любой карманник в первые же секунды опустошит бумажник и выбросит его как улику. Ему нужны деньги и только деньги. А он нарезанные бумажки там нашел. Значит, и их выбросил, поняв, что это ловушка. Вот и гляди теперь в его ясные невинные глаза и хлопай своими – придурковатыми.

От злости на себя и на предусмотрительных карманников Антон так свернул парню руку, что тот взвыл в полный голос. Антон схватил его стальными пальцами за горло и несколько раз тряхнул на земле.