— Полина вроде нормальная, а вот её парень… — Мирон кривит лицом, — человек явно не нашего круга.
— Какого такого круга? — уточняю, а то может я тоже не этого круга.
— Ну, мягко сказать, он не умеет вести себя в обществе.
— Да, есть такое дело.
Тут уже Мирон оборачивается на меня.
— Я тоже заметила, — поясняю.
— Вот. Рад, что мы с тобой в этом солидарны.
— Да мы с тобой почти во всём сходимся во мнениях, — выдавливаю из себя улыбку и прикусываю на губах «не считая Полины».
Мирон берёт меня за руку и слегка сжимает пальцы. И в этот момент перед глазами появляется она. Полина.
— Как водичка? — задорно говорит. — Уже испробовали?
— Шикарная, — бодро отвечает ей Мирон.
Пальцы Мирона разжимаются, а я верчу головой по сторонам в поисках Лебедева. Но судя по всему, Полина пришла одна.
— Не пойдёте? — Полина кивает в сторону воды.
— Мы только оттуда, — говорю.
— А я ещё не была, — весело говорит она. — Что ж, буду исправляться.
Она спускает бретельки сарафана с плеч, и тот медленно, эротично задерживаясь на ягодицах, сползает на песок. А под ним… тот самый купальник.
Который больше открывает, чем закрывает, и который я же утвердила к покупке. Красные тонкие полоски на сосках и промежности. Это разве купальник? Как это называется — бикини? Это не бикини, это раздвигини!
Полина, покачивая голым по сути задом, начинает отваливать в сторону океана. Очень медленно ступая стопами-пёрышками, приподнимая одну в стиле «ой, обожглась, какой горячий песок»! Никак не свалит окончательно. Актриса, что с неё взять? Только перед кем старается, Антона вроде нет, или уже есть?
Верчу головой, но не нахожу. Зато мой взгляд цепляется за другое…
Плавки Мирона приобрели характерную выпуклость.
Да-да, мне не мерещится.
У него чёртов стояк на полуголую рыжую!
— Я пойду в номер, — приподнимается на лежаке Мир, стараясь скрыть внезапное недоразумение. — Надо ещё кое-что срочное по работе сделать.
— Иди, конечно, — говорю я, а про себя добавляю «не смею задерживать».
Он встаёт с лежака в противоположную от меня сторону. Смотрю в сторону океана, чтобы его не смущать. Естественно, он не подходит ко мне ни с какими поцелуями перед уходом. Просто идёт к вилле.
А до меня абсолютно точно доходит понимание. Свадьбы не будет.
Я сползаю с лежака на песок и выливаю на него воду из бутылки. Вот так, я видела, часто на пляже играют дети. Они мочат песок и строят свои замки. Как и я сейчас. Только замки из песка очень недолговечны. У меня нет и, наверное, никогда уже не будет детей, поэтому я сама вожу пальцами по мокрому песку.
Может были бы, если бы я в своё время не боялась растить ребёнка одна и решилась забеременеть от Лебедева. И скорее всего я бы уже была матерью-одиночкой. Но это лучше, чем так… поехать в отпуск перед свадьбой и обнаружить стояк своего жениха на девушку своего бывшего.
Да ещё и свои смешанные чувства… к этому бывшему.
Нет, никакой свадьбы уже не будет. Ни свадьбы, ни детей, ни нормальной семьи, о которой я так мечтала.
Только снова пустота внутри и полное отсутствие надежды.
Я, конечно, не питала иллюзий, что влюбилась в Мирона, но я хотя бы верила, что его любви хватит на двоих. Нет, не хватит.
Никто меня не любит. Да и я никого не люблю.
Я зачем-то рисую на песке солнышко. На мой неумелый чертёж падает высокая тень. По очертаниям фигуры сразу понимаю, что это не Мирон. Тень присаживается за моей спиной, и затылок опаляет горячим дыханием.
Перед лицом появляется рожок мороженного.
— Немного льда для ледяной принцессы, — говорит Лебедев.