- А мне и не нужно. Я вырублю тебя, после чего твои подпевалы сами отвалятся. Проверим?

В одно движение Федор расстегнул часы и бросил в мою сторону. Не сильно заботясь о том, чтобы попасть, будто бы кидал дешевый мяч, а не украшение в пару тысяч долларов. Однако, я поймала. Не грациозно хлопнула ладонями, зажав пальцем ремешок. Металл еще хранил тепло его кожи и приятно согревал руки. От страха меня била дрожь.

- Потом отдашь, — усмехнулся он, — и зайди в клуб, пока я с твоими кавалерами разговариваю.

- Вань, — сплюнул Альберт, — держи девку, чтоб никого не позвала.

Я сглотнула и повернулась в сторону Федора, ловя его шальной взгляд. В этом заключался план?

Сбежать и привести его друзей на помощь? Я все провалила? Испортила, так и не попробовав сделать хоть что-то. Но за косой самодовольной улыбкой не было ничего, ни страха, ни осуждения.

- Сам справлюсь, — пробурчал Федор, правильно считав ужас в моих глазах.

Я юркнула за машину и предупреждающе помахала головой. Не нужно ни подходить, ни трогать меня, я буду стоять тихо как мышка, но не уйду. А лучше дождусь, когда все начнется, и кинусь на худосочного Ваню. Ногти длинные, зубы острые, и задора во мне хоть отбавляй, уж одного отбить смогу. Тот кажется понял мой настрой и сделал шаг в сторону. Подальше от припадочной, поближе к свету.

Ничего не происходило. Федор и Альберт приценивались друг к другу, будто пытались просканировать и найти слабое место. Последний бросил на меня прощальный взгляд, в котором читался вопрос: Стою ли я этого.

- Стоит, — на одном выдохе закончил Федор и ударил первым.

Света фонаря хватило только на то, чтобы вырвать из сумрака контуры. Два мужских силуэта с остервенением мутузили друг друга, но даже мне не разобрать, где враги, а где «свои». Кто-то достал камеру и снимал все на телефон, другой звонил и истошно звал какого-то Жору, который все порешает.

- Жора, просто приезжай брат, зови своих, и приезжай! – низким визгливым голосом как баба.

Но до этого, до заполошного вскрика, до ругани сквозь зубы, до чьих-то пальцев на моем бедре, я услышала страшное: хруст ломающейся кости. Закрыв уши, попятилась назад и уперлась спиной в тачку. И так стояла, пока сильные руки не подхватили меня вверх. Кто-то перекинул мою сопротивляющуюся тушку через плечо и смачно шлепнул по заднице, игнорируя то, как сильно я сопротивлялась. Барахталась ногами, стучала руками по мягкому кашемиру свитера, плакала.

- Да успокойся, каракатица, домой едем, — сквозь зубы прошипел Федор. И добавил так, чтобы я услышала: - Тебя зачем на улицу понесло?

- Я просто хотела к Ване, — всхлипывала я. И сразу вытирала слезы краем чужого свитера. Такого мягкого, что хотелось раствориться в нем, огораживаясь тонкой пряжей от всего мира. Тут было тепло и уютно. А там – плохо. Больно. Страшно.

Я так и висела вниз головой до тех пор, пока Федор не положил меня на заднее сидение такси. И там, свернувшись клубком, едва расслышала тихую фразу:

- Будет тебе Ваня. Будет!

Я уже не слышала, как мы вернулись в квартиру. Только почувствоовала, как тепло мягким ворсистым коконом окутало со всех сторон. Мне больше не было ни страшно, ни холодно. Кто-то уложил меня на пушистый матрас. Шикнул на Алису, чтобы та выключила свет. Длинные огрубевшие руки скользнули по бедрам, едва-едва задевая ткань трусиков. Сликом нежно для того, кто заработал такие мозоли.

Против этого я уже не могла сопротивляться, просто оказалась бессильной, прибывая где-то посередине между сном и явью. Между кошмаром и... кошмаром. Федор стянул с меня юбку и, чертыхнувшись, закинул ее в угол квартиры. Та с мягким шелестом упала на пол. Как безобидная змейка.