«Я скучаю».

Место рядом со мной освободилось. Дышать стало ощутимо легче. Судя по оживлению, гости бара потянулись к сцене. Я выглянула, пытаясь разглядеть среди них бороду или свитер, но тщетно.

Черт, что я вообще делаю. Явно что-то не то…

Второе сообщение было пропитано сочившимся из меня ядом:

«Очень глупо оставлять даму одну. Очень подло делать это в другом городе».

И снова тишина.

На плашке не светились две синие галочки, а значит, он даже не читал все, что я так тщательно писала. Подбирала каждое слово, чтобы не задеть. Старалась!

И значит можно не стараться больше.

- Еще! – крикнула бармену, и пока он готовил очередное зелье, принялась строчить.

Крохотные буковки плясали перед глазами, глушили чечетку под какой-то совершенно пошляцкий мотив, крутились, как курицы гриль на вертеле. Или как стриптизерши на шесте. Но я не пыталась их остановить. Пусть. Текст лился песней, немного матерной, как если бы прорвался мой внутренний шансонье.

« Дорогой неуважаемый Иван.

Я пролетела через всю страну, чтобы увидеть тебя, а увидела только консьержку твоего прекрасного дома.. И сейчас я живу у какого-то Федота, который заставляет меня есть и не дает пить! Сплю на полу! Совершаю потоп, и даже пожар! Удивлен? А все из-за тебя, студень-мудень!»

От последней фразы я даже хрюкнула, до того смешной она мне показалась.

« Сейчас я сижу в Зажигалке, и жду, когда ты меня заберешь. У тебя, Ваня, ровно тридцать минут, чтобы прийти за мной, иначе…иначе…иначе я пойду к Федоту, хоть он мне и как отец, но меня это уже не смущает. А еще он такой строгий, ты бы знал! И пол у него жесткий. Так что полчаса, Ваня. Федот уже ждет! Больше на полу я спать не буду.»

И чтобы сообщение не казалось грубым, добавила приписку:

«Обнимаю нежно, Твоя Любочка».

Кажется, теперь вышло по-настоящему грамотно. Убедительно. Эффектно. Я потыкала кнопками пару раз, сообщение не желало отправляться, и только когда экран вспыхнул светом, успокоилось. Ушло, родимое.

Тест мигом загорелся двумя синими галочками. Наверху появилось такое долгожданное слово…печатает…

Я замерла. Перевернула телефон панелькой вверх и залпом, не глядя на цвет и не вдумываясь о составе, опрокинула очередной шедевр бармена. Я дала Ване время. Даже слишком много времени.

Руки бармена двигались так быстро, что скоро слаженные движения зарябили, слились в какое-то пестрое месиво. Кактусы на рубашке, которые вначале проступали так четко, сейчас мелькали крупным зеленым горохом. В голове шумело.

Оглянувшись по сторонам, поняла, что меня со всех сторон окружили люди. Я даже не заметила, когда они все пришли, полностью сосредоточенная на своем телефоне. Целая толпа сгрудилась вокруг сцены, но искать там белый свитер было бессмысленно. И…глупо.

Сейчас придет Ваня и все закончится.

Я хотела посмотреть, сколько минут прошло с моего сообщения, всерьез рассчитывая уехать ровно через полчаса. Но стало боязно прочитать ответ. Слово печатает так и вспыхивало у меня в памяти.

Потянулась к бармену-гороху-кактусу, чтобы спросить, который час, как вдруг чьи-то тяжелые руки опустились мне на глаза. Пальцы длинные, жилистые, кожа на них грубая, точь-в-точь как у Федора.

Я осторожно провела рукой по шершавой ладони, слушая, как замерло мое сердце.

Но голос над ухом в одно касание разрезал надежду, разогнал кровь по венам, заставляя собраться. Он звучал хрипло, грубо, совершенно по-новому:

- Я уже думал, что не найду тебя!

- Кто это «я», - пискнула в ответ, и без того зная, что услышу.

- Не узнала? Это же я, Ваня!