Больше чем очередное задание, связанное с целованием Невзорова, меня не радовала новая заявка на вступление в сообщество с ещё пустой, явно фейковой, страницы Вконтакте. Но ко всем новичкам требования одинаковые, которые рассылаются автоматически, стоит подать заявку. Необходимо написать в ответном сообщении реальные ФИО и сфотографировать студенческий. Я же не глупая, чтобы всех подряд принимать. Администрация сообщества, то есть я, обещает сохранить конфиденциальность данных, но без них вступление невозможно.

Чует моя попа неладное. Давно уже никто не добавлялся, всех лишних я отсеяла ещё в самом начале, а тут сразу после моего провалившегося задания новая заявка.

Ох-хо-хошечки…

К универу подъезжала с опаской, мало того, что все мои мысли заняты Невзоровым, ещё не хватало столкнуться с ним. Лучше бы он вообще не замечал моего существования.

Спрыгнула со скейта, подхватила его под мышку и, озираясь, поспешила к универу. В кармане завибрировал телефон. Достала его на ходу и открыла сообщение.

Ещё один заказ на курсовую… это хорошо, как раз деньги нужны. С этим спором… мне понадобится новый парик, наверное, возьму брюнетку…

Написала, что выполню за два дня, оплата вперёд, как обычно, и попросила прислать методическое задание. Хотела уже убрать телефон обратно, как на кого-то налетала. От удара меня отбросило назад, скейт полетел в одну сторону, телефон в другую. Я успела приподнять голову, чтобы не удариться, но отбила спину.

– Твою же… удачное начало дня… – пробормотала, пытаясь подняться и понять, куда полетел телефон.

– О, малышка-бунтарка, ты как? – приятный с хрипотцой голос заставил поднять голову. Близкий друг Невзорова улыбался той самой скучающей улыбкой человека, которому пресытилась сама жизнь.

– Ольшанский… – протянула обречённо и, отпихнув его руку, стала подниматься.

Парень издал приглушённый смешок, затянулся сигаретой и метко бросил окурок в урну.

– Малыш, ты с таким придыханием произносишь мою фамилию, могу возбудиться.

Самое смешное, что Ольшанский, наверное, единственный из компании Невзорова, кто знает о моём существовании с первого курса. Нет, мы не друзья, не приятели, и даже не знакомые. Просто…

Тогда я собирала по универу пожертвования на лечение сбитой собаки. Приют не мог оплатить такую сумму самостоятельно. Мне с трудом удавалось привлечь внимание студентов, большинство просто смеялись надо мной, другие сыпали мелочь, но этого было мало. Тогда и появился Ольшанский.

«– Ну что, бунтарка?.. плохи твои дела? – поинтересовался он, заглядывая в мою коробку для пожертвований, а через пятнадцать минут вернулся с рупором».

Оказалось, у Ольшанского удивительные ораторские способности, дар убедительности и, вообще, он прекрасный маркетолог. На его предложение поцеловать его в щеку, ну или губы, сфотографироваться вместе, всего за сто рублей, из девчонок выстроилась длинная очередь. Тогда я поняла, что не следует чего-то бояться или стесняться, иногда стоит быть понастойчивее и на следующий день вышла с синтезатором на площадь, где и познакомилась с Саней… так всё и началось.

– Твой дроволёт. Господи, на чём он работает, на солнечной батарее? – усмехнулся Ольшанский, протягивая мне мой телефон. – Не разбился?

– Твоими молитвами, – процедила в ответ, притворно улыбнувшись. – До свидания, надеюсь, больше не увидимся.

На самом деле я была обязана Ольшанскому за помощь, но он тогда не принял моей благодарности. Сказал, чтобы я не парилась, ведь сделал это не ради меня и не ради собаки, он просто развлекался, потому что ему было скучно. После того случая мы, если и общаемся, то только так, в язвительной манере.