33. 33

– Ты прекрасно выглядишь, – произносит Адам, заходя в мою комнату. – Платье идеально подчеркивает цвет твоих глаз, и волосы лежат красивыми волнами.

Он подходит ближе и поправляет выбившуюся прядку, от чего у меня перехватывает дыхание.

– Ты тоже, – говорю хрипло, – кхм, – прочищаю горло, – ты тоже отлично смотришься. Правда, я никогда бы не подумала, что сиреневое платье может как–то подчеркнуть цвет моих глаз.

Я пытаюсь перевести наш диалог в шутку, с юмором всегда легче, а нам с Бомоном не хватает легкости в последние дни. Такое ощущение, что стоило нам с ним окончательно вернуться домой и смыть с себя налет дороги, и наш иммунитет к восприятию истинной парности тоже смылся. Исчез вместе со стекающими каплями воды.

Но это неплохо. Наверное. А, может, и плохо. Я так и не поняла, как к этому относиться, не понял и Адам. Наверняка было бы легче, если бы мы поговорили, но что–то мы все никак не сподобились найти время на этот всенепременно важный разговор.

– И все–таки это так, – герцог тепло улыбается и нежно проводит подушечками пальцев по моей щеке. – Бе–ель, – тянет он, – тебе очень идет это имя, ты знала? Оно идеально подходит тебе, каждая его буковка звучит так, словно создана специально для тебя.

От прикосновения дракона по моему телу во все стороны разбегаются мурашки. Внутренне я млею и хочу еще, но снаружи я заставляю себя не давать слабину.

– Адам тоже очень красивое имя. Хотя, конечно, Бель гораздо лучше, – принимаю серьезный вид, но под конец не выдерживаю, фыркаю.

– Ты как всегда, – Бомон качает головой, еще больше согревая меня своим взглядом. – Я не хочу оставлять тебя. Не тогда, когда узнал. И дело вовсе не в нашей связи. Моя мать права, истинная парность не равно любовь. Но я что–то чувствую помимо связи, и эти чувства, они мои, не навязаны магией.

Вот. Этот разговор настал. Жаль, что мы его не запланировали заранее на более удобное время, чтобы я могла трусливо сбежать. Впрочем, не существует удобного времени для чего–то подобного. И сбегать тоже не выход.

– Это не похоже на признание любви по книжным канонам, но я понимаю, о чем ты говоришь. Я тоже что–то чувствую. И мне очень хочется верить, что это не только из–за образовавшейся связи. В конце концов, в последние дни ты человек, мы живем под одной крышей и неплохо узнали друг друга. Это действительно похоже на нечто независимое от сугубо биологических уз, – говорю я и не могу не добавить ехидное. – Когда твоя мать говорила о любви? Я помню лишь об отсутствии необходимости женитьбы, а также что–то про сравнение меня с собакой, привезенной на…

– Довольно, – перебивает меня Адам, – я понял тебя. Ты неподражаема, ты знала об этом?

– Во всяком случае догадывалась, – довольно усмехаюсь.

Между нами повисает молчание. Но я бы ни за что не назвала его неловким. Еще одно откровение этих дней – нам с Адамом очень уютно вдвоем в тишине.

– Кхм, – он прочищает горло, – тогда, быть может, отложим прежние договоренности? К чему они нам, если между нами зреет нечто более прекрасное.

– Отложим? – я озадачиваюсь формулировкой. – Это как? Пока не надоест новая роль?

– Нет–нет! – тут же испуганно восклицает герцог. Удивительно, каким неуверенным он может быть рядом со мной. – Я неправильно выразился. Не отложим, а забудем и полностью перечеркнем. Я уже не хочу доказывать обществу, что у его устои безнадежно устарели, поскольку некоторые из них, в частности, женитьба на прекрасном создании, к которому тянется душа, это в высшей степень правильный устой. Устой, кхм, такое слово существует ведь, да?