Тищина. Что бы там ни было, атаковать оно не собиралась.

Отойдя от стены, маг шагнул в комнату. Знак Воды взмыл под потолок, освещая все помещение… И Кенниг почувствовал, как сердце оборвалось, рухнув в бездну.

***

Двенадцать лет назад

Винтар присел на край кровати, несмело коснулся ладонью плеча Аурунд. Та, уткнувшись лицом в подушку, плакала навзрыд. Плечи дрожали…

– Почему? – разобрал Кенниг среди ее рыданий. – Почему Единый забрал его?

Колдун отвел взгляд. У мужчины не было ответа…

Ребенок умер на рассвете. Сгорел от лихорадки, начавшейся на второй день после рождения.

Он даже имени не успел получить, и хоронить младенца на кладбище Бирикены пришлось под камнем, отмеченным лишь Знаком Единого. Ни фамилии, ни рода, ни дат… Не прошел освящения именем божества – не заслужил ничего из этого.

Ребенок, которого так ждали…

Винтар хорошо помнил, каким счастьем светилось лицо жены, когда та задумывалась о том, каким вырастет их сын – а уж в том, что это будет именно сын, сомнений у Аурунд почему- то никогда не было.

Сын родился. И прожил всего три дня.

Праздник святой Шушаники вышел совершенно не праздничным – Кеннигу пришлось готовиться к похоронам. Искать священника, договариваться с могильщиком, пытаться привести в чувства застывшую в своем горе Аурунд…

Женщина выплакала все глаза. Спрашивала у мужа почему Единый забрал сына… А ответа у Винтара не было…

Водяной колдун провел ладонью по черным волосам жены.

Та внезапно села, обеими рукам вцепилась в рубаху супруга и спрятала лицо на его груди. Плечи женщины сотрясались от беззвучных рыданий. Мужчина обнял Аурунд… Слезы ее мгновенно пропитали рубаху Винтара, но сил, на то, чтобы их остановить и высушить, у мага не было.

Кенниг нашел взглядом стоящую рядом с кроватью колыбель.

Нужно будет завтра вынести ее на чердак.

***

Винтар Кенниг медленно опустился на колени. Лежащая на полу в маленькой – два на два шага – комнатке без окон медвежья шкура была побита молью. Один стеклянный глаз выпал и валялся неподалеку. кусочек красной ткани, заменявший язык в раскрытой пасти зверя давно полинял… А люлька, стоящая на двух изогнутых полозьях, совершенно не изменилась.

Водяной колдун провел кончиками пальцев по изрисованной рунами стенке колыбели. Легкое голубоватое свечение окутывало отполированное искусным мастером дерево… И Винтар внезапно вспомнил значение каждого знака. Этот ряд рун должен сохранять изделие от повреждений. Этот – очищать испачканные пеленки, не беспокоя младенца. Этот – убаюкивать малыша звуками морского прибоя…

Сам ведь когда- то вырезал эти строчки, ожидая того дня, когда в зыбке будет лежать их с Аурунд сын…

Понятно теперь, какую магию почувствовала Эрменгильда.

На душе было тошно, словно дохлую кошку проглотил.

– Откуда это здесь? – звякнул за спиной тихий удивленный голос.

Водяной маг замер, уставившись пустым взглядом в каменную стену. А ведь действительно. Откуда?

Дом, в котором когда- то жили Кенниги, давно разрушен. На его месте построен дворец инквизитора.

Получается, после того как Брун и Бирикена был захвачены ведьмой, Аурунд приказала принести люльку сюда? И судя по печатям на двери, выполнял приказ лично Винтар.

В самом деле, развязывать каждый раз науз очень неудобно, то ли дело ледяная печать! Сняли – зашли, вышли – поставили. В случае необходимости подправили «брату» память поцелуем…

Эрменгильда, не дождавшись ответа, молчала, а Кенниг… Кенниг не знал, что сказать…

…Винтар не помнил, как он выбрался из потайной комнаты. Мужчина брел по обгоревшим коридорам, не замечая, ни куда он идет, ни что творится вокруг…