Росперт покосился на мальчишку. В душу закрадывалась нездоровое подозрение, что он очень хорошо знал, как звали того незадачливого рейтара, подкинувшего младенца…

***

Мадельгер бросил короткий взгляд на упрямо тянущиеся вверх, к ладоням мальчишки, колосья и зло покосился на приятеля:

– Я всегда говорил, что не надо его с собой таскать!

– ..А еще я зря подобрал одного придурашного ландскнехта, – меланхолично закончил мысль Росперт.

***

Пять лет назад.

Гретта мерно вышагивала по тропинке.

Сидевший впереди Росперта мальчишка радостно подпрыгивал в седле и оглядывался по сторонам. При этом ребенок умудрялся изредка замирать и, склонившись к шее лошади и ласково перебирая прядки гривы, что- то нежно шептать ей на ухо. Кобыла фыркала и пряла ушами, а сам мальчишка уже пару раз чудом не сверзился на землю, так что рейтару приходилось все время поддерживать свою нежданное приобретение.

Кстати, к слову о приобретении.

– Эй, киндеритто!

Мальчишка не обратил на оклик никакого внимания, а самому Росперту придуманное слово очень даже понравилось.

– Киндеритто! – парень потыкал пальцем между ребер мальчишке, – тебя как зовут, горе луковое?

– Каф- ф, – невнятно ответил мальчишка.

– Что? – о существовании такого имени Барнельм и не слышал.

Ребенок оглянулся и, вытащив изо рта большой палец, внятно повторил:

– Кайо.

– Кайо, значит… – кивнул шварцрейтар. В голове не было ни единой мысли, что же делать дальше.

Ну, убедил он старосту отдать мальчишку ему. Но зачем?! Вот что с ним делать?! В приют сдать? Так ребенок оттуда через пару лет прямиком в работный дом попадет – а у самого Барнхельма об этом доме призрения сирот остались далеко не лучшие воспоминания. Это вообще чудо, что он в свое время смог оттуда выбраться и рейтаром стать. Того лорда, что помог, к лику святых при жизни причислить надо!

Мальчишка кивнул и вновь потянул руки в рот.

– И прекрати пальцы сосать! – строго потребовал шварцрейтар. – Не то в животе заведутся червяки с во- о- от такими зубами, – парень сложил из ладоней челюсти и для убедительности ими пощелкал, едва не выронив поводьев, – и будут кусать тебя изнутри!

Кайо ойкнул и поспешно опустил руки.

– Да и умыться тебе бы не мешало… – протянул Барнхельм. Принюхался и закончил мысль: – А еще искупаться и тряпки свои сменить.

Если рейтару не изменяла память, где- то здесь поблизости должен был быть небольшой ручей. После некоторых раздумий всадник свернул с тропинки:

– Сегодня мы, наверное, заночуем в лесу.

…После получасового блуждания в поисках знакомых ориентиров, Барнхельм, наконец, расслышал веселый звон воды по камням. Конь ускорил шаг…

Запах гари Росперт сперва не опознал. Мало ли что в воздухе промелькнуло, может, еще одно селение недалеко, или какой – нибудь путешественник, не побоявшись саламандр, костер развел… Но, когда отчетливо потянуло запахом дыма, рейтар понял, что он вляпался в очередные неприятности. Не хватало только в лесной пожар попасть. Не сгоришь, так с огненными духами столкнешься.

Всадник тревожно оглянулся по сторонам и принюхался, надеясь хоть что- то распознать. С какой стороны ветер? Где горит?

Треска горящих веток слышно не было, а вот гарью тянуло все отчетливей. Что за пакость?!

Похоже, искупаться в ручье было не суждено. Надо было как можно скорее возвращаться на тропинку и выбираться из леса.

Нажав шенкелями, Росперт заставил Гретту ускорить шаг… И через пару минут лошадь вышла на выжженную дотла поляну… Почерневшие деревья не горели, лишь слегка дымились…

А на земле, скорчившись в позе зародыша, лежал на боку обнаженный до пояса человек, вокруг которого сновал, зло дергая хвостом, барс со шкурой, сотканной из пламени.