— Зрр-ря тт-тратишь вв-время, — прошептал он. — Я нн-никогда нн-не сс-смогу ходит-ть.        

* * *

Вероника   

Я набрала в лёгкие побольше воздуха и сделала протяжный выдох, успокаиваясь.

— Я предлагаю заключить спор, — сказала мягко, хотя у меня внутри всё клокотало от гнева, что все мои слова Макс воспринимал враждебно. — Я сделаю так, что ты пойдёшь. И можешь меня ненавидеть, презирать, но я не отступлюсь, понял меня?

— Я уже тт-тебя нн-ненавв-вижу.

Я горько усмехнулась и сказала:

— От ненависти до любви один шаг. Не забывай об этом.

— Этт-то может быт-ть шаг дд-длиною в жизнь, — сказал Макс. — Ухх-ходи, Нн-ника.

Вздохнула и сжала руки в кулаки, чтобы не накинутся на этого упрямца.

— Не уйду, пока кое-что тебе не расскажу. Очень важное. Что изменит не только мою жизнь, но и твою.

— Н-не хочч-чу нн-ничего сс-слышать. Убб-бирайся! — огрызнулся он и развернул кресло. Теперь я видела его обнажённую спину и влажные волосы.

Хотелось подойти к нему и обнять: крепко-крепко. Зарыться лицом в его волосы и втянуть в себя его запах.

Закусила до боли губу, чтобы не расплакаться прямо тут от чувства бессилия и прошептала уверенно, насколько это было возможно.

— Ты не заставишь меня уйти. Ты же не можешь ходить или уже забыл?

Мои слова тоже были обидными и колкими. И этими словами я ему только что причинила нестерпимую душевную боль.

Но я не смогла себя сдержать. Сюсюкать это не моё. Все медики по натуре своей садисты. Мы не можем долго кого-то жалеть. Нам важен результат, а жалость и уговоры лишь мешают.

Максим медленно развернулся ко мне и многозначительно посмотрел мне в глаза.

— Пошла вон! — рявкнул он вдруг без одной запинки.

Я подавила неосознанную улыбку и проговорила:

— Уже ведь сказала тебе: нет. Даже не подумаю, пока не поставлю тебя на ноги.

— Иди к чёрту! — выпалил он и сжал руки в кулаки.

Злость придаёт ему сил! Но Макс даже не заметил, что второй раз сказал, не заикаясь!

— Взгляни на себя, ты хорош собой, сексуален, твои мышцы и всё твоё ещё не готовы расслабляться. Я знаю, что ты ненавидишь сейчас себя за свою немощность, но ты делаешь неправильно. Не злиться нужно, а действовать, пока есть время. Травмы позвоночников на сегодняшний день – это не приговор.

— В мм-моём сс-случае пп-приговор, — прошептал он, снова начав заикаться.

— Ты врач, чтобы ставить диагнозы? — вздохнула я.

— Я усс-стал от ттт-тебя. Ухх-ходи, — проговорил он каким-то обречённым и убитым голосом.

— Уйду, — пообещала ему и сделала несколько шагов вперёд.

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Гг-говори уже, — разрешил он.

Кровь застучала у меня в висках.

Ругаться гораздо проще, чем сказать истину, в которую не каждый способен поверить. И что будет, когда я скажу?

Не узнаю, пока слова не обретут форму и звук.

Села перед ним на корточки и положила ладони на подлокотники его кресла. Заглянула в родные глаза и очень мягко и нежно произнесла:

— Я беременна. И отец ребёнка – ты.

Я хотела тут же договорить и объяснить, почему моя беременность такая странная, но не успела.