В дальнейшем знакомство дедушки с номенклатурой, включая очень уважающего его министра авиационной промышленности Дементьева, только окрепло, когда он, будучи председателем Избирательной комиссии по Дзержинскому району, лично вручал мандат некоему Леониду Ильичу Брежневу, который несколько созывов подряд избирался в Верховный Совет именно по этому округу. Принимая его потом у себя в московском кабинете, Брежнев любил шутить: «Ой, какой хитрый сибиряк, сам живет в Сибири, а тещу держит на всякий случай, в Москве». Действительно, Георгий Александрович и Варвара Константиновна переехали в Москву, пережив сталинские бессонные ночи 37–38-х годов, когда крупные руководители и их семьи вздрагивали, просыпаясь, при звуках тормозящего у дома автомобиля, ожидая приезда НКВДэшного «черного воронка», забирающего руководящих работников, на которых стучали завистливые товарищи.

Лауреатом Государственной премии за создание уникальной научно-исследовательской установки по испытанию самолетов на прочность дедушка стал после оригинальной резолюции Андрея Николаевича Туполева, тогда создававшего сверхзвуковой лайнер ТУ-144, аналогичный англо-французскому «Конкорду». Туполеву нужно было испытать самолет в зале статической нагрузки, но площадей, способных вместить такого гиганта, в ЦАГИ не было.

«Сибиряк, это что у тебя здесь такое?» – Туполев указал на чертежи помещений СибНИИА. «Кирпичная стена». – «Слушай, Сибиряк, а у тебя кувалда есть?» – «Найдем».

После этого совещания Туполев и написал резолюцию: «Влезет! Туполев», – а Виталий Григорьевич построил, не с помощью кувалды, конечно, единственную в мире установку по испытанию самолетов на прочность.

Бессменным руководителем СибНИИА лет на пятьдесят подряд дедушка стал благодаря дальновидности бабушки, которая, уже имея на руках двух малолетних детей, Таню и Алешу, все-таки отпустила мужа учиться в Москву на два года в Академию руководящих работников при Министерстве авиационной промышленности, в отличие от ее соседки Нины, муж которой об этом потом долго жалел, напевая «первым делом самолеты, ну а девушки потом…». Дедушка сдавал все экзамены экстерном, чтобы побольше времени проводить с семьей, а в его отсутствие свекор Шурочки, Григорий Михайлович, по старообрядческой привычке делал неожиданные проверки невестке, которая сразу не сообразила, почему это он, приходя проведывать ее, в разное время суток заглядывает под кровать. Не прокололась Шурочка ни разу, потому что двое маленьких детей, мальчик и девочка, не давали скучать.

Каждый из этих детей тоже впоследствии имел двоих детей – по мальчику и по девочке, пока папенька не переусердствовал и вследствие второго брака не нарушил идеальной симметрии – в итоге у него получились два мальчика и девочка. Но в таком богоугодном деле лучше переусердствовать, чем недостараться.

Самым большим горем бабушки и дедушки случилась смерть моей молодой красавицы тети Тани от рака. Ее брат, мой папа Алеша, переживал эту трагедию так тяжело, что забросил все направления своей научной медицинской деятельности и стал искать методы борьбы с этой ужасной болезнью. Спустя десять лет, благодаря им разработанной технологии общей гипертермии, ему удалось спасти от смерти несколько сотен человек.

О том, как показать язык двоюродной сестре, о борьбе с фальшивыми бриллиантами и о том, с какой скоростью рассекает торпеда

Государственный университет, единственный на многие и многие города в округе, к моему вящему удобству, находился в самом Академгородке. Все остальные вузы, как и положено, звались институтами. Это теперь в каждом маленьком городочке гордо красуются десятки ГУ, и каждое ПТУ называется Университетом – Государственный университет слесарного мастерства или Университет секретарей-машинисток. В общем, наш был действительно ГУ и отличался сверхвысоким конкурсом на каждое место. Странно было представить, как сто человек абитуриентов могут уместиться на одном обшарпанном студенческом кресле в качестве претендентов на его окончательное обладание. Особенно высоким был конкурс на исторический и гуманитарный факультеты в отличие, например, от физического. Как будто бы болтунов и специалистов по марксизму-ленинизму любая средняя школа производила в гораздо большем количестве, чем реально полезных науке технарей.