Конечно, Лорен понимала Маттео.

– Ты постоянно его оправдываешь? – лениво спросила ее соседка, Мэри, не отрываясь от мобильного телефона, пока Лорен торопливо собирала вещи для отъезда из Лондона.

– Он важный и очень занятой человек, Мэри.

– Ты постоянно мне об этом напоминаешь.

Единственная причина, по которой Лорен не огрызнулась тогда, была в том, что найти хороших соседей по квартире трудно, а у Мэри была куча лучших друзей по миру во всех социальных сетях, поэтому она проводила почти все свое время взаперти в своей комнате, обмениваясь с друзьями фотографиями и аудиосообщениями.

Итак, Лорен предстояло исполнить желание Маттео, а не подвергать сомнению свою верность ему.

Она впилась взглядом в свои туфли, плотнее запахнула красный плащ, мысленно выругалась на своего босса и пошла дальше по густому венгерскому лесу.

Нужного Доминика Джеймса было нелегко найти.

О нем не было почти никакой информации, кроме тех немногих подробностей, которые мать Маттео указала в своем завещании. Лорен начала поиски с адвоката, который оказался ловким старичком, предпочитающим заниматься делами аристократов, а не отвечать на вопросы персонала. Он свысока смотрел на нее поверх очков, которые, как она полагала, ему не нужны, и заявлял, что, если бы у него была дополнительная информация, он бы ее сообщил.

Лорен почему-то сомневалась в этом.

Пока Маттео готовился к сеансам у психоаналитика, а будущее «Комб индастриз» висело на волоске, Лорен погрузилась в торопливые поиски. Александрина – наследница огромного состояния Сан-Джакомо – забеременела в пятнадцать лет от парня старше себя, с которым ей вообще не следовало связываться. Семья, узнав о ее беременности, перевела девочку из одной монастырской школы в другую, где царили по-настоящему драконовские порядки.

Ребенок родился летом, когда Александрине исполнилось шестнадцать лет. Она вернулась к привычной жизни осенью, словно ничего не произошло. Насколько Лорен знала, Александрина никогда не упоминала своего первого сына, пока не начала составлять завещание.

«Моему первенцу, Доминику Джеймсу, которого отняли у меня, когда я была еще ребенком, я оставляю треть моего состояния и финансов».

Имя мальчика было ключом к разгадке. Оказалось, фамилия Джеймс – английская версия Джакомо. Лорен отследила всех Домиников Джеймсов определенного возраста, которых смогла найти, а потом выделила среди них двух вероятных персонажей. Первого она отвергла сразу после того, как нашла его ДНК-профиль, не принадлежащий Сан-Джакомо, на одном из сайтов с родословными.

Второй Доминик Джеймс воспитывался в нескольких католических приютах Италии, а потом сбежал в Испанию. Там он провел юность, перебираясь из города в город как бродяга. В двадцать лет он пошел служить в итальянскую армию, а после увольнения исчез. Потом он учился в университете, но после этого снова пропал из вида.

Лорен потребовалось определенное время, чтобы разыскать его в этом глухом и отдаленном уголке венгерского леса, о котором, по сообщению Маттео, упоминалось в бумажной версии завещания Александрины.

– Этот участок в Венгрии мой отец завещал моей матери, – произнес Маттео так весело, словно ему не приходило в голову сообщить Лорен о возможном местонахождении Доминика Джеймса в Венгрии ранее.

Конечно, она его не упрекнула, а поблагодарила за информацию.

Отец Маттео мог делать пометки на завещании Александрины, но он явно не собирался искать незаконнорожденного ребенка, которого его жена бросила задолго до встречи с ним. Это означало, что Лорен не только разыщет Доминика Джеймса, но и сообщит ему о его матери.