Яна встала со стула, потягиваясь и планируя направиться в душ, а после спать. Завтра предстоял очередной рабочий день и страшная утренняя побудка, которую она, будучи стопроцентной совой, ненавидела.

Но на пороге кухни ее остановили слова кота:

– Не важно, что ты говоришь сейчас, важно, что скажешь после. Тебе кажется, что ничего не изменилось, но это не так. Ослабевающее заклятие не только меня впустило в этот мир, оно еще и открыло множество иных дверей. С этих пор к тебе начнет возвращаться магия, возможно память, и жизнь твоя круто изменится, ибо бремя и судьба Бабы Яги никогда не были просты и незаметны. Слишком мало существ, которые имеют значение для Вселенной, и ты одна из них, рано или поздно она потребует возвращения своей любимицы. Нравится тебе это или нет.

Столь мрачные леса, как тот, по тропе которого Яна шла в темную неизвестность, могли существовать только в самых жутких сказках. Позади, заслоненное густыми, скрюченными ветвями деревьев полыхало огненное зарево, которое, однако, не освещало окружающую действительность, наоборот создавало ощущение еще более пугающей тьмы впереди. Тени скользили под ногами, прятались в пожухлой листве, припорошенной снегом, но все равно их успевала поглощать вечно голодная чернота. Вторя ей вокруг клубился сизый туман – не менее голодный и безжалостный, чем его сестра. Иногда сквозь лесную тишину прорывались звуки: надсадные стоны и безумный шепот, пронзительный вой охотников и последний скулеж загнанной жертвы. В этом лесу зима уже вошла в силу, взяла бразды правления в свои леденящие руки. Холод проникал в самую душу, рисовал вокруг призрачные узоры, обещал вечный, беспробудный сон. Сон… Яна не знала, зачем шла по этому лесу, как оказалась в нем и откуда пришла уверенность: идти нужно. Она просто шла вперед, не испытывая ни страха, ни неуверенности. Чувствовала лишь некую странную жажду, смешанную с тоской и ощущением потери.

Когда впереди замаячили зеленые огоньки, девушка ускорила шаг, пребывая в странном нетерпении. Они словно выстраивали ей коридор, по которому необходимо было дойти до конца. Даже тьма с туманом и холод отступили перед ними, затаились в предвкушении. Почти бегом Яна вышла-выбежала к нужному месту, окруженному частоколом с насаженными на вершины человеческими, ухмыляющимися черепами. Те издавали едва различимый звук, похожий не то на смех, не то на шепот, а из их глазниц лился наружу приглушенный, мертвенный свет. При ее приближении калитка отворилась сама собой, давая возможность разглядеть огромный темный двор с почти бесконечными конюшнями, какими-то странными строениями и замершей в центре всех этих построек избушкой. Та была старой, покосившейся и пугающей; внушительные, мощные куриные ноги когтями вгрызались в землю под ней. Там Яну ждали, всем своим видом показывая нетерпение, жажду: «Давай же! Иди! Скорее!» Она и сама ощущала зуд в ногах, сердце сжалось, чтобы разлететься сотнями бликов, как падающие с небосклонов звезды. Казалось, очень легко сделать шаг.

Самый простой шаг…

В какой именно момент дверь странного дома отворилась, Яна не поняла, только увидела, как из открывшегося проема высунулись две головы: беловолосая и красноволосая. Парочка девочек-подростков, от вида которых стало горько, на губах застыл вкус пепла. Незнакомки, увидев незваную гостью, замерли, а потом стремительно выскочили из избушки с криками:

– Мама! Мама, это ведь ты?! Мы так по тебе…

Яна резко открыла глаза, вцепившись пальцами в одеяло, и прерывисто задышала, в перерывах издавая хрипы. Одновременно хотелось кричать и плакать, никогда у нее еще так сильно не болело сердце, в ушах все еще слышался полный страдания крик девочек. Несколько минут она глотала воздух, пытаясь справиться с неприятным чувством потери, а после зло рявкнула: