– Таких нужно поддерживать. Вы, Люда, если что звоните, не стесняйтесь. Чем смогу – помогу.

Вот и как это понимать? Он намекает на новые проблемы или реально, показал себя сегодня крутым чуваком, кайфанул, и теперь все обидки в прошлом? А обращение на ВЫ – это знак того, что между нами установлена дистанция? Было бы отлично. Тогда, может, и не надо было выкидывать его розы? Красивые же. Просто охрененные. Но методы у него, конечно… Хорошо хоть мне хватило ума настоять на том, чтобы меня высадили на остановке в двух кварталах отсюда. Так, на всякий случай.

Блин, Денис, где ты уже, а?

Вернувшись домой, набрала Медка. Не ответил. Набрала Макса. Тишина. Твою мать, ощущение такое, словно я одна в целом свете… Немного подумала и набрала Ленку.

– Алло?

Нелли Сергеевна, блин, а вот вас, кстати, не больно-то и хотелось! А в сердце между тем противно заворочалось что-то едкое. Соперничество?

– Алло-о-о? – настойчиво повторила та, и я с каким-то мучительным наслаждением «вступила в контакт»:

– Я могу услышать Лену?

– Кто спрашивает?

Мне даже показалось, что она меня узнала. Привет, паранойя!

– Людмила. – Ох, как зазудело! Нестерпимо. – Кобыркова!

Повисла пауза, и на заднем плане вдруг отчётливо спросили:

– Это меня? – и я до боли в пальцах стиснула трубку. Денис!

Даже не поняла, что Нелли Сергеевна, не сказав больше ни слова, дала отбой. Просто стояла и слушала гудки.

Это Денис, и он вернулся. Когда? Да хрен его знает. Но он сразу поехал туда. Туда!

Очнулась, когда кольнуло в губе, а на языке посолонело. Прижала палец, глянула – кровь. Да и хрен с ней, подумаешь…

Он поехал туда. А мне даже не позвонил.

Швырнула трубку на аппарат и тут же, словно только этого и ожидая, раздался звонок. Сердце зашлось волнением. Он?

– Алло?

– О-о-о, привет, звезда Олимпа! – Боярская. Довольная, сука, как лиса в курятнике. – Как жизнь молодая? Слышала, ты там Москву порвала в клочья?

Ха-ха-ха. Очень смешно.

– Привет, Оль.

– Что-то не слышу энтузиазма в голосе?

– Ты меня разбудила, если что.

– Да ладно? Месячные что ли?

– В смысле?

– Я бы на твоём месте не слезала с Машкова, после недельной-то голодухи, а ты спишь?

– Да пошла ты, – и я бросила трубку.

Но она тут же перезвонила:

– Позови его!

– Волшебное слово забыла.

– Слушай сюда, Людочка, – язвительно выделила она имя, – у меня очень важное дело, и твой детский сад в него не вписывается. Зови!

– А не могу, он в душе! Вспотел, знаешь ли, пока я с него не слазила.

– Как выйдет, передай, чтобы срочно перезвонил! – и оборвала связь, сука.

Я набрала Ленку, вернее – Дениса, чего уж там. Но ответила опять Нелька. Попросить, чтобы позвала мужа? Забавно будет. Ладно, отбой. Ну и как быть?

Минут через пять опять нарисовалась Боярская:

– Ну и сколько ещё ждать?

– Сколько нужно.

– Я серьёзно говорю, дело очень важное! Иди, давай, вытаскивай его. Я на проводе повишу.

– Он сам перезвонит.

Положила трубку и снова принялась грызть губу. Сама дура, чего уж там. Признаться теперь, что он на самом деле дома с женой, значит жидко обосраться перед Боярской. Чёрт.

Опять набрала Ленку.

– Да! – командно рявкнул Денис.

Сердце резануло до щекотки в носу. Господи, как же я по нему соскучилась, а он… Он ТУДА поехал!

– Да, слушаю!

Постаралась унять дрожь в голосе и прозвучать как можно обыденнее:

– Боярской позвони. У неё что-то срочное.

И тут же дала отбой. Пульс шкалит, в горле слёзы. Не хочешь – не надо, Денис Игоревич. Мне тогда тоже пофиг.

И для верности выдернула телефонный провод из гнезда.

А проснувшись рано утром поняла главное: когда я пьяная, я дура. И дело не в коньяке. Мне, похоже, вообще нельзя пить ничего крепче кваса.