Тем не менее Ливви не могла скрыть удовольствия, пригласив шейха в просторную гостиную немного обветшалого семейного дома.

В большом камине горели яблоневые ветки, распространяя душистый аромат. Рождественская елка, почти касавшаяся балок высокого потолка, стояла голая. Ливви еще предстояло залезть на пыльный чердак, достать коробку с украшениями, хранившимися в семье с незапамятных времен, и нарядить красавицу. Тогда пышные ветки засияют огоньками, а на верхушке будет красоваться ангел, которого Ливви в детстве смастерила вместе с мамой. И снова произойдет немного грустное рождественское чудо соединения прошлого и настоящего.

Ливви подняла голову и увидела, что Саладин аль-Мектала пристально изучает ее. Она снова почувствовала необъяснимое беспокойство, мигом вытеснившее из головы ностальгические воспоминания. Она, в свою очередь, пригляделась к нему.

Он не был одет как шейх: ни развевающихся длинных одежд, ни традиционного головного убора короля пустыни. Саладин, не дожидаясь приглашения, как раз снимал темное кашемировое пальто, надетое поверх черных брюк и серого свитера, свободно облегавшего мускулистый торс. Ливви отметила его современный облик в сочетании с тревожной диковатой аурой от холодных, темных, с острым блеском глаз. Он повесил пальто на спинку стула и подошел ближе к камину. На блестящих черных волосах сверкали капли тающего снега.

– Ну, что же, – сказала она. – Вероятно, вам действительно очень сильно чего-то хочется, если вы лично явились за этим в глушь Дербишира.

– Угадала, – промурлыкал Саладин. – Я хочу тебя.

Игривая интонация неожиданно пробудила в Ливви эмоции, которых она не ощущала с незапамятных времен. На долю секунды она представила, каково это быть объектом сексуального желания такого мужчины, как Саладин аль-Мектала. Смягчится ли взгляд пронзительных глаз перед тем, как он поцелует? Чувствует ли женщина себя слабой и беспомощной в объятиях его сильных рук?

Ливви удивилась столь неожиданному повороту мысли, поскольку никогда не испытывала вожделения к незнакомым мужчинам. По правде говоря, она вообще никогда не испытывала вожделения. Единственным оправданием служил сам провокационный тон Саладина, рассчитанный, вероятно, на то, чтобы шокировать ее.

– Хотелось бы знать конкретнее, что вам надо от меня?

Выражение его лица сразу изменилось, словно узкое, хищное лицо накрыла тень.

– У меня беда, – сдержанно произнес он. – Жеребец – мой любимец – получил травму.

Его очевидное горе тронуло Ливви. Иначе и быть не могло. Но разве у нее недостаточно своих проблем?

– Мне очень жаль, – сказала она. – Но будучи королем и очень богатым человеком, не сомневаюсь, вы наймете лучших ветеринаров. Они найдут эффективный способ вылечить его.

– Они бессильны.

– Неужели? – Ливви сцепила пальцы. – В чем проблема?

– Поддерживающая связка отошла от кости.

– Плохо, – нахмурилась Ливви.

– Сам знаю, – скрипнул зубами Саладин. – Иначе зачем бы я приехал?

Ливви проигнорировала грубость.

– Сейчас разработаны революционные методы лечения, – миролюбиво заметила она, – инъекции стволовых клеток или шоковая волновая терапия. Говорят, действует очень эффективно.

– Думаешь, я уже не перепробовал все средства? Лучшие специалисты мира прилетали, чтобы осмотреть его. Все напрасно. Они не могут помочь. – Его голос опустился до шепота. – В один голос заявили, что надежды нет.

Ливви снова почувствовала сострадание. Она, как никто, понимала, какая тесная связь возникает между человеком и лошадью, особенно если человек занимает высокое положение и часто больше доверяет животному, чем людям. Однако Ливви знала, что в жизни приходится принимать вещи такими, как есть, а не такими, как хотелось бы. При всем желании, природу победить нельзя, и деньги ничего не решают.