Настя не в первый раз слышала гадости о своей матери и привыкла им не доверять.

– Это все слухи, – уверенно сказала она. – Быстрова здесь ни при чем. Я хорошо ее знаю. Она на такое не способна.

Калека усмехнулся:

– Слухи, говоришь? Да я сам видел, как ее помощник студентиков с листовками по городу развозил! Ночью клеили, гады, чтоб никто не видел. О, помяни черта, он и появится!

От крыльца быстрой походкой приближался помощник матери Макс.

– Эй! – гаркнул он на калеку. – А ну, пошел отсюда! Катись, кому сказал!

– Качусь, качусь. – Инвалид сплюнул Максу под ноги и развернул инвалидную коляску. – Все вы сдохнете, – сказал он, не оборачиваясь. – И ты, и Быстрова! Сгинете, и даже могилы после себя не оставите!

– Охрана! – завопил Макс.

Завидев приближающихся охранников, калека резво покатил прочь.

– Сдохнете! – крикнул он, выезжая с автостоянки. – Все!

Коляска инвалида скрылась за деревьями сквера, и Настя повернулась к Максу. Подтянутый и спортивный, он возвышался над Настей на целую голову.

– Макс, что это он говорил о моей матери? – спросила Настя, прищурив изумрудно-зеленые глаза.

– А что? – без всякого интереса осведомился Макс.

– Он обозвал ее стервой.

– И замечательно! – весело проговорил Макс. – Что плохого, если женщина стерва? Мужчины любят стерв, ты же знаешь.

– Но он сказал, что она довела какую-то женщину до инсульта.

– Кто? Татьяна Михайловна? – Макс усмехнулся и качнул головой. – Глупости. Твоя мать и мухи не обидит, ты же знаешь.

– Расскажи мне про Ракольскую, – потребовала Настя.

Макс как-то воровато глянул по сторонам и облизнул губы.

– А что рассказывать? – тихо спросил он.

– Она лежит в больнице с инсультом. При чем тут моя мать?

Макс улыбнулся, и Настя подумала: если бы змея могла улыбаться, это выглядело бы именно так.

– Ракольская была конкуренткой твоей матери. За несколько дней до выборов в газете появилась статья, разоблачающая ее махинации в комитете солдатских матерей. Там говорилось, что она использует погибшего сына как ширму, чтобы обделывать свои грязные делишки.

– Это правда?

– Конечно!

Настя помолчала, сверля Макса пристальным взглядом.

– Это вы сделали? – резко спросила она.

– Что именно?

– Вы опубликовали эту статью?

Макс молчал.

– Отвечай, когда я спрашиваю! – властно потребовала Настя.

Макс улыбнулся и покачал головой.

– Вылитая мать! Однако, будь добра, веди себя потише. Ты всего лишь юная девушка и не имеешь права орать на меня. Твоя Ракольская сама ввязалась в борьбу, никто ее за руку не тянул. А на войне все средства хороши. Уверяю тебя, на месте твоей матери она бы поступила точно так же. Тут нет ничего личного. Обычный «черный пиар».

– Значит, все, что говорил калека, правда?

Макс вновь глянул по сторонам, затем посмотрел Насте в глаза и тихо сказал:

– Знаешь, как говорят? Ноу комментс. По-нашему – без комментариев.

Настя оцепенела.

– Это все алкоголь, – пробормотала она. – Это все из-за того, что она снова начала пить.

– Чепуха, – фыркнул Макс. – Твоя мать – великая женщина. Великий человек тем и отличается: он способен легко переступить через то, к чему обыкновенный даже подойти боится.

Зрачки Насти хищно сузились, точь-в-точь как у матери, когда та приходила в ярость.

– Это ты про себя говоришь? – процедила она, не разжимая зубов. – Это ты способен переступить?

Макс пожал плечами:

– Я всего лишь учусь. Но я хороший ученик. Поверь мне, девочка, твоя мама далеко пойдет. И когда она окажется на самом верху, я хочу быть рядом с ней. Понимаешь, о чем я? – И он весело подмигнул Насте.

– Кто-нибудь должен вас остановить, – сказала вдруг Настя.