— А что вы сегодня вечером делаете?

— Работает она, Марк, - чеканит каждое слово начальник, кивком головы приказывает мне зайти в кабинет. – Я тебе позвоню по поводу выходных, - голос заставляет передернуть плечами. Я, как мышка, обхожу стороной мужчин и шмыгаю в кабинет. За мной тут же прикрывают дверь, но успеваю услышать:

— Ну ты собственник, Ром! – и веселый смех, а я от этих слов краснею.

Кладу бумаги на переговорный стол и прикладываю прохладные ладони к пылающим щекам. Что имел ввиду «собственник» этот Марк Юрьевич? Может Роман Андреевич приударяет за молоденькими сотрудницами? Лика далеко, а он мужчина. Красивый мужчина. И у него есть интересы. Мне все же не стоит думать в таком ключе о Романе Андреевиче. Такие мысли до хорошего не доведут.

— У меня полчаса свободно, надеюсь отчет без ошибок, - мужчина заходит тихо и его голос звучит для меня полной неожиданностью. Я подпрыгиваю на месте и испуганно оборачиваюсь.

Он оказывает возле меня. Очень близко. Настолько близко, что замечаю, как голубые глаза постепенно темнеют. Смотрит на меня упор, а потом взгляд опускает на мои губы, и я их облизываю. Сердце ухает вниз. Ниже желудка, если это возможно. Я прижимаю ладони к груди, чувствуя, как не дышу. Да как тут можно дышать, когда Роман Андреевич стоит напротив меня на расстоянии меньше вытянутой руки. Не думать. Не фантазировать. Не смотреть на него.

Отвожу глаза в сторону и отшагиваю назад. Хватаю бумаги и, дрожащей рукой, протягиваю отчет мужчине. Он без теплоты во взгляде продолжает смотреть на меня. Его взгляд вызывают мурашки на коже, как в мороз, когда безумно холодно, а согреться не получается.

— Вроде без ошибок, - мой голос звучит как у умирающего. Я так громко дышу, что Роман Андреевич скорей всего слышит мое дыхание. Поджимает губы, вздыхает, отворачивается. Я прикрываю глаза, потом резко открываю. Присаживаюсь на рядом стоящий стул и жду.

Пять минут кажется бесконечностью. Почему он так долго изучает отчет, когда там всего шесть листов. Нужно просто проверить таблицу. Все равно главный отчет всегда выходит в конце месяца. Рассматриваю свои руки, лежащие на коленях. В кабинете нервирующая тишина. Мои нервы пружинятся, вот-вот лопнут.

— Тебе паспорт сделали?

— Что? – вздрагиваю от личного обращения «ты». Хмурюсь, осмеливаюсь повернуться в сторону Романа Андреевича. Листы лежат в стороне, а он смотрит на прямо.

— Паспорт сделали? Когда тебе звонила Лика, ты сказала ей, что подала документы, - он поднимает руку к галстуку, слегка ослабевает узел. Мне неприятно, что мы сейчас говорим о мачехе. Точнее упоминаем ее. Ревность оказывает во мне никуда не исчезла, и сейчас она шипит во мне змеюкой. Мне стоило огромной работы над собой, чтобы не придумывать, как проходит выходные у Лики и Романа Андреевича.

— Мы перешли на «ты»? – дерзко спрашиваю, в ужасе от своей смелости. Мужчина насмешливо поднимает уголок губ.

— Думаю, что когда мы наедине, можно опустить всякие формальности, - задумывается, явно о неприятном, потому что хмурится. – Все же ты подруга моей дочери и падчерица Лики.

Я отмечаю, что он не назвал мачеху любимой женщиной или моей женщиной. Интересно, он о будущем с Ликой думал? Думал, раз подарил кольцо. А что если кольцо не его подарок? Что если Лика пытается всех вокруг убедить и, прежде всего, себя, что у нее и Романа Андреевича все серьезно? Неужели она его так сильно любит?

— Я вас услышала, Роман Андреевич. Но мне комфортнее все же к вам обращаться на «вы» и по имени с отчеством.