— У тебя кто-то есть? — он резко перебил меня. Черты его лица заострились, взгляд стал колючим, изучающим.

— Да. Работа, — ухмыляюсь я. — Устроилась на работу в офис. Так что уделять тебе время теперь не могу. Если это все, Толя, то прошу отдать мне ключи и уйти. Я устала и хочу лечь спать.

— Что это за работа такая, что ты домой в таком виде являешься? Давай тебя лучше в больницу отвезу. Ты видела, какой ужас у тебя с ногами? Шрамы наверняка останутся. Как это вышло? — его забота больше похожа на упрек. Меня коробит от одного его вида и звука голоса, но он этого не замечает. Гнет свою линию.

— Толя, ты не понял? Тебя это не касается.

Мы впиваемся друг в друга взглядами. Обстановка накаляется. В моей руке начинает звонить телефон. Мы с Толей синхронно опускаем вниз взгляды.

— Кто такой Леон, и какого черта он звонит тебе? — в его голосе проскальзывают ревнивые нотки, которые я прекрасно могу узнать.

Я скидываю звонок и скрещиваю руки на груди. С вызовом смотрю в глаза бывшему.

— Давай напомню тебе все, что ты бросил мне в последнюю нашу встречу, — говорю, прежде чем он начнет задавать новые вопросы.

Мой голос звучит едко, губы кривятся в подобии улыбки. Эти воспоминания делают мне больно, как, собственно, и присутствие самого мужчины. К счастью, я уже могу смотреть на него без прежнего обожания. Той власти, что он имел надо мной, больше нет.

— Я скучная зануда, которая не дает тебе развлекаться с друзьями, ограничивает тебя в свободе, в постели никакого разнообразия и искр, — монотонно перечисляю я все, что он выпалил во время ссоры между нами. — Ты не хочешь провести с такой, как я, остаток своей жизни. А! И еще я толстая! — не забываю ему и это припомнить. — Так зачем ты сейчас приперся сюда и ведешь себя, словно раскаявшийся грешник?

— Я погорячился, — черты его лица ожесточаются. Он никогда не был особо сдержанным человеком. Мои слова его разозлили, но я не понимаю, чего он ожидал после всего, что между нами случилось. После того, как бросил меня практически у алтаря. Растоптал мои чувства. Обесценил заботу.

В прошлом я безумно не любила с ним ссориться, потому что он заводился с пол-оборота, и неважно, кто был прав, а кто нет — Толя вину на меня перекладывал. Поэтому сейчас ожидаю того же.

— Ты погорячился, а я новую жизнь начала. Без тебя. Этот разговор ни к чему. Давай, Толя, на выход.

Я указываю ему рукой на двери. Он буравит меня взглядом, нехотя выходит в коридор.

— Подумай, Ксюша, ты сейчас на эмоциях, после тяжелого дня, нам месте хорошо было. Мы можем все вернуть обратно. С чистого листа жизнь начать. Мне без тебя и правда плохо.

Я почти ему верю. Почти. Если бы не знала о той двадцатилетней девице, с которой у него закрутился роман сразу же после нашего расставания. Интересно, куда она делась? Бросила, не выдержав его мерзкого характера?

— Вон! — уже не сдерживаясь, кричу я. Он лишь качает головой, решив, что это просто мои бурные эмоции. Надевает кроссовки и тянет за ручку входной двери. — Постой.

Он замирает, разворачивается ко мне, и я вижу, как на лице загорается довольная улыбка.

— Ключи, Толя, — напоминаю ему. Он злится. Решил, наверное, что я передумала и попрошу его остаться. Лезет в карман джинсов и достает связку ключей. Со звоном бросает на полку.

— Я позвоню тебе, — говорит на прощанье и наконец-то исчезает.

Телефон в моей руке звонит снова. На Леона у меня сил не остается на сегодня, поэтому я отключаю телефон и иду к холодильнику. С обеда ничего не ела. Делаю бутерброды, завариваю ромашковый чай, чтобы успокоиться. Меня все еще трясет. И от просьбы Леона, и от появления Толи. Даже не знаю, кто из мужчин разозлил меня больше.