— Слишком много мыслей, Анна, — хриплый шепот мужчины.

— Она… она может войти… — кое-как произношу я.

— Она не войдет! — его тон становится ледяным, а внутри меня все трепещет от того, как он это сказал, каким тоном.

Теперь его руки касаются меня там, где уже все пульсирует. Ни один мужчина не трогал меня там, из меня вырывается стон, и я пугаюсь и закусываю губу почти до крови.

— Ты знаешь, что уже вся влажная, Анна? — мужчине нравится то, что он делает, с его губ не сходит усмешка. — Твои трусики промокли.

Он начинает ритмично надавливать на пульсирующую вершинку, находя такие точки, что мне приходится сжимать колени, чтобы унять эту сладкую боль. Руки обвивают его шею, немного царапая. Его вторая рука добирается до моей груди, сжимая. Соски уже давно набухли и сейчас хорошо выделяются через тонкую ткань.

— У тебя очень красивая грудь, — слышу я его комментарий. — Идеально ложится в мою ладонь.

Его губы опять на моих. Жадно. Горячо и первобытно. Руки мучают, оттягивая ткань трусиков так, что она врезается в промежность. Это, с одной стороны, больно, но создает дополнительное трение. Сейчас мне кажется, что я словно оголенный нерв, практически на пределе. Уже неважно, что в нескольких метрах от нас находится его любовница, моя подруга и его дочь. А еще хозяева дома. Мне все равно. Сейчас я словно первобытная самка, отдаюсь более сильному самцу. Этому мужчине.

Его движения напористые и откровенные, и я позволяю ему делать это, сама же стону, не сдерживаясь. Нас бы обязательно услышали, и я благодарна ему за то, что он глотает мои стоны.

Огромная волна обрушивается на меня, проходит сквозь тело. Теперь я понимаю: то, что я чувствовала, когда смотрела на них, не сравнится с тем, что я испытываю сейчас. По венам льется чистый эндорфин, тело словно невесомое. Воздуха не хватает, я забываю обо всем. Я получаю свой первый оргазм. Ошеломительный, сметающий все на своем пути.

Не знаю, сколько продолжается это безумие. Но мужчина рядом все так же глотает мои стоны, я чувствую на себе его жадный взгляд, его тело прижимается к моему. Он тоже на пределе. Я прикасаюсь к его груди, там, где бешено бьется сердце. Мы отрываемся друг от друга, тяжело дыша. Жизнь опять начинает течь своим чередом, и реальность быстро обрушивается на нас.

— Ты очень красивая в момент оргазма, — хрипло произносит Карим. — Спасибо, что дала попробовать. Но на этом все. — Его слова словно гром среди ясного неба. — Ты должна держаться от меня подальше, Анна. Будь хорошей девочкой.

Сейчас это «девочка» словно издевка. Я же вижу, что он на пределе, что хочет меня. Готова ли я зайти дальше, сейчас да, и да, я не пожалею. Но мужчина не дает это сделать. Он отходит от меня, все еще смотря своим горячим взглядом, кивает, словно что-то решил для себя, и уходит, оставляя меня одну. Так что я вижу только его спину, вот и все.

Становится холодно. Меня начинает трясти, словно у меня высокая температура. Но это не от холода, это хуже, лучше бы я замерзла. Становится обидно, до слез. Закусываю уже и так искусанные губы, чтобы не зареветь в голос. В голове, словно молоточки, стучат его слова: «Держись от меня подальше».

Я должна держаться подальше. Все, что произошло между нами, ничего не значит. Просто выкинуть. Но я знаю, что у меня не получится. Не получится стереть эту ночь и этот момент.

Когда меня начинает трясти уже от холода, я отмираю. Понимая, что еще немного, и я попросту заболею.

Вхожу в дом, озираясь. Теперь тут предельно тихо. Стараюсь быстро пройти мимо комнаты Карима Тагировича. Хорошо, что она закрыта. Сразу иду в душ, мне нужно согреться и подумать обо всем. Но думать совершенно не хочется. Поэтому я просто встаю под упругие горячие струи, касаясь своего еще возбужденного тела. Когда с водными процедурами покончено, я так же тихо иду к себе в комнату.