Придётся всё же домой на такси добираться, но это вынужденная мера, что поделать?

Мы спустились на первый этаж, чтобы встретить Егора Васильевича. Я так разнервничалась, что меня бросило в пот. Мужчина вошёл в дом, и у меня дух захватило.

– Привет, Машуня! – улыбнулся он дочери, которая повисла у него на шее.

Его взгляд остановился на мне, и дышать стало нечем. Синие холодные глаза, будто бритвы полоснули по моей фигуре, задержались на тяжело вздымающейся груди, остановились на лице. Снова это ощущение, что меня видят насквозь. Мой страх стал буквально осязаем. Так на меня ещё никто не смотрел.

Чувствуя, как полыхают мои щёки, я смотрела на Егора Васильевича, как заворожённая. Не знала, куда себя деть, мне хотелось исчезнуть отсюда, испариться, но в то же время я не могла отвести взгляда от мужчины. Грудь неожиданно налилась тяжестью, соски заныли и заострились. Ей стало тесно в лифчике настолько, что блузка затрещала по швам от моего судорожного вздоха.

– Здравствуйте! – с трудом выдавила я из себя.

– Привет, – поздоровался Егор Васильевич, продолжив буравить меня взглядом.

– Пап, помнишь Женю? – обратилась к нему Маша. – Она хочет работать в твоём ночном клубе. Возьмёшь её? Ей очень сильно нужны деньги.

– В ночном клубе? – уточнил мужчина, и одна его бровь изумлённо выгнулась.

Нависло минутное молчание, будто он прикидывал, стоит ли помогать такой девушке, как я. У меня вся жизнь перед глазами пронеслась за эту минуту. Я уже не хотела устраиваться к Романову на работу. И вообще, так домой захотелось, что сил никаких нет.

Я его только увидела, и готова от страха умереть. О какой работе может идти речь?

– Машунь, прикажи, чтобы подавали ужин, а я пока поговорю с твоей подружкой в кабинете, – нарушил затянувшееся молчание мужчина.

Я открыла было рот, чтобы сказать, что передумала, что ужасно спешу, но мои оправдания застряли в горле. Слова Егора Васильевича прозвучали как приговор, поэтому я обречённо поплелась в ту сторону, куда он пригласил меня жестом.

Маша ушла, оставив нас наедине, и мне стало и вовсе не по себе.

Это всего лишь отец моей подруги, – мысленно успокаивала я себя. Мы просто поговорим…

Нет, легче мне не становилось. Хоть бы он меня не взял, – пронеслась в голове единственная спасительная мысль.

– Обычно я не занимаюсь набором персонала, – пояснил Егор Васильевич, пропуская меня перед собой в открытые двери кабинета. – Но раз уж моя дочь лично попросила…

Я вошла в помещение, с любопытством озираясь по сторонам на богатую обстановку. Позади меня щёлкнул замок на двери, сообщая о том, что отец Маши запер дверь. Я почувствовала себя в ловушке.

Зачем он заперся? Кто нам может помешать?

Егор Васильевич прошёл мимо меня к своему столу, и меня обдало терпким запахом его дорогого парфюма. Мужчина присел на край письменного стола и снова впился в меня взглядом. На этот раз его глаза не казались холодными или равнодушными. В них появился какой-то опасный огонёк, заставивший меня поёжиться.

– Наверное, ты хорошо засрала мозги моей дочери, раз она так за тебя хлопочет? – с циничной усмешкой произнёс мужчина.

– Что? Я не…

– Раздевайся, Евгения! – перебил меня мужчина. – Посмотрим твоё портфолио!

Красивая соплюха. Нежные черты лица, огромные глазюки на пол лица, пухлый рот…

Я не имел привычки разглядывать подружек дочери, но эта сучка сама напросилась. Понятно же зачем она подружилась с Машей? Чтобы шест в моём клубе мандой полировать.

И члены клиентов.

На работу в мой элитный клуб попасть непросто, я бы сказал: почти невозможно. Вот Женечка и решила действовать более хитро. Прошаренная, блять!