Я: «Спасибо, уже лучше».

Немного сухо, но что еще можно написать в такой ситуации человеку, которого видела два раза в жизни?

Максим Дмитриев: «Рад это слышать. Я буду завтра у тебя, если погода устаканится. Нужно что-то?»

Я: «Зачем?»

Максим Дмитриев: «Решить кое-какие дела с доктором».

Я понимаю, что речь, скорее всего, идет о деньгах, поэтому спешу написать:

«В детской комнате…»

Удаляю, не желая напоминать ему о кошмаре, который я сотворила в его квартире, и переписываю заново.

«В детской кроватке, под матрасиком, есть конверт с деньгами, этого должно быть достаточно, чтобы рассчитаться за мое пребывание в больнице. Возьми оттуда, пожалуйста, все, что потратил, и что еще нужно будет. Спасибо».

Мужчина что-то пишет, останавливается, снова появляется «карандашик». Ответ не приходит так долго, что я решаю, что на этом уже все. Но как только прячу телефон под подушку, вновь чувствую вибрацию.

Максим Дмитриев: «Деньги тебе еще пригодятся, так что не парься».

Я: «Нет, я так не могу».

Это и в самом деле кажется неправильным — принимать деньги от чужого человека, тем более мне — девушке, которая столько лет сама себя содержит и ни от кого не зависит. Или же я просто не привыкла к такому: до Максима мои парни щедростью не отличались, поэтому, когда он платил за наш отдых, мне всегда было неудобно. Так что говорить о поступке Дмитриева, который оплатил мое лечение, хотя по большому счету мог оставить меня ещё у порога роддома? 

Максим Дмитриев: «А я могу».

Пока я думаю над ответом, приходит ещё одно сообщение.

Максим Дмитриев: «Ты давно должна была уже спать. Соблюдай режим».

Я: «Не могу уснуть. Из-за чертового снегопада я так и не  увиделась с Тимуром».

Все-таки вываливаю на него то, что гложет меня весь день и не даёт покоя.  

Максим Дмитриев: «Кто такой Тимур? Твоего сбежавшего жениха вроде бы Макс зовут».

Я: «Я так сына назвала».

Пауза. Я задерживаю дыхание. Не моргая смотрю в экран телефона.

Максим Дмитриев: «Хорошее имя. Спокойной ночи».

Я верчусь в кровати, не могу найти удобную позу, тело болит, и я все еще чувствую жуткую слабость. Мне не спится. Я пытаюсь встать и дойти до окна, получается далеко не с первого раза. До этого медсестра помогала добраться мне до санузла и обратно, и эти несколько метров казались мне стометровым забегом.

Я упираюсь руками в подоконник, не давая себе упасть прямо на пол, и смотрю на усыпанный снегом город, который на из-за уличных фонарей и горящего в окнах света смотрится невероятно сказочно. Последние редкие снежинки кружат в воздухе и растворяются в белом покрывале на земле. Это похоже на магию. Я поднимаю взгляд к темному небу: ни одной звездочки, даже луны не видно. Хотя и без снежной бури в мегаполисе звезды – большая редкость. Я вспоминаю свою родную деревушку и летние ночи, запах трав и усыпанное желтыми точками небо. Чувство ностальгии заполняет меня, в какой-то момент я даже задумываюсь: а не уехать ли нам с малышом туда на какое-то время? Отдохну от столичной суеты и вырежу из себя воспоминания о прошлом. 

Звук мобильного телефона заставляет меня оторваться от созерцания заснеженной улицы и вернуться обратно в постель. Снова Дмитриев. 

Максим Дмитриев: «Я выбросил медведя – уж прости, если что. Он меня нервировал. Все остальное на месте, можешь забрать, когда выпишут».

Я усмехаюсь, это похоже на знак. Прочь старую жизнь, нужно расчистить место для новой. Наполненной светом, уютом и тёплом. Пусть даже мне сейчас даже жить негде. Ничего, главное, что мы здоровы. 

Я: «Спасибо за услугу. Это Максим подарил. Я бы его в любом случае выбросила».