– И на работу не собираешься. В прошлом году перед праздниками завал работы был, – продолжает тревожиться мама.

– Я не успеваю совмещать.

– Ты же на поездку копила. Передумала?

– Наверное, не получится. Мне там тяжело работать, совмещать. Найду что-то попроще.

– Ну, как скажешь, – качает головой мама.

Мне тошно, что так веду себя. Ни про увольнение, ни про скандал с Павлом не могу рассказать. Слишком больно и стыдно все это вспоминать.

Про Олега запрещаю себе думать. Наверное, и ему непросто после такого инцидента будет с отцом отношения наладить.

***

– Привет, Дашуль, – набираю, как и обещала маме, подружку. Не могу же вечно ее избегать, Дашка упрямая и все равно найдет способ меня выловить, может и домой явиться.

– Привет пропажа! – раздается в ответ возмущенный голос. – Ну, знаешь! Тебе сложнее чем в Кремль дозвониться!

– Извини, запарка с учебой.

– На которой ты не появляешься? Я недавно со Светкой Корниловой созванивалась, она сказала, что больше недели нет тебя на учебе.

– Я на больничном, вот, догоняю, лекции взяла на днях.

– Ясно! А я только с Кипра вернулась. Мамуля поехала бабушку выручать, а я двинула за ними обеими. Теперь мы всем составом, наконец снова вернулись на родину.

– С возвращением.

– Ты чего такая скованная? Думаешь, я на тебя сержусь?

Меня окатывает волна дрожи от проницательности подруги. Она все знает. Представляю, что думает обо мне. Что я лицемерка конченая.

– Не сердишься? – спрашиваю с трепетом. Боже, как же стыдно обсуждать то, что произошло. Еще более виноватой себя чувствую. Щеки начинают пылать, явно поднимается температура.

– Мне так стыдно, – язык едва ворочается. – Прости что так вышло, я не хотела.

– Боже, Ян, ну ты чего? – восклицает Дарья. – Ты ведь заболела!! Разве можно тут говорить о вине? Нет конечно. Мама, конечно, поворчала.

– Она тоже знает?! – издаю стон, и буквально оседаю на пол, в полнейшем ужасе. Реакцию вспыльчивой Василисы нетрудно представить – это будет взрыв. Мне точно в Москве не найти после этого нормальной работы. У Дашкиной матери везде связи, жизни она мне точно не даст. Не простит, ни то что сына ее обидела, ни то что на мужа, пусть и бывшего, посмела покуситься.

– Ну конечно, – вздыхает Даша. – Мы как прилетели, сразу в гостиницу помчались, домой не заезжая. Ты же знаешь, как мама обожает Масика. Больше чем меня с Пашкой вместе взятых! Господи, да там же как в Раю! Отец самую шикарную гостиницу для собак выбрал! И Маркиз там всего-то пару дней провел. Там у собак даже парикмахер и психолог есть. Но мама, конечно, ворчала. На отца в основном, но тебе тоже досталось. Что подвели ее, что у Маркиза будут проблемы с психикой. Это же мама! А ты то чего так стесняешься? Разумные же люди, боже. Собака на пару дней попала в приют! Тоже мне, трагедия!

От слабости едва телефон в руке держу. Значит, Дарья ни о чем не знает. Олег уехал, отдав Маркиза в приют. Ну правильно, что он еще мог сделать? Господи, а Павел? Он тоже промолчал?

Да, я чувствую облегчение, что Даша не знает о грязной сцене в квартире ее отца. Но ведь в любую минуту может узнать. Как теперь общаться? Как жить? Словно на пороховой бочке.

Кое как сворачиваю разговор, который не приносит ни малейшего облегчения, скорее наоборот. Договариваемся с Дашкой увидеться в универе. Мама, снова заметив мое подавленное состояние, наседает на меня. Но как рассказать матери о притяжении, которое вызвал во мне взрослый мужчина? Нет, не могу я о таком рассказать, так и приходится жить с тайной, которая меня душит.