— И это тоже «облечение задачи», — я многозначительно указала на гаджет с отслеживающей программой, торчащий из его кармана брюк.

— Скорее, — замялся он вдруг, — защита, Машунь. Я параноик в некоторой степени. Мне лучше перебдеть, чем недобдеть.

— То есть все ради безопасности, а не чтобы отслеживать мужиков, с которым я общаюсь, да? — наивно заморгала глазками, и мужчина сжал губы в тонкую линию.

— Естественно, золотце мое! — честно солгал он. — Только ради этого.

У Дмитрия Петровича на все находился свой ответ, разговор становился изматывающим и бессмысленным, так что я прямо в лоб задала ему вопрос. Самый главный:

— Какими вы видите дальнейшие наши отношения? — Наверное, мужчина впервые встречал таких наглых девушек, потому что глаза его удивленно распахнулись. А я ему помогла: — Я не работаю, сижу дома. Для выезда в город беру Игната. О, нет! Вы мне девушку-водителя наймете. Трахаемся мы с вами по первому желанию. Вашему, естественно. Вы существуете в том же ритме, что и до встречи со мной. А я все своим планы и цели должна обговаривать с вами?

— Я старше, Машунь. Умнее. Лучше знаю, как надо, — устало выдохнул он, растирая глаза. Будто именно я его вымотала, а не наоборот. Будто именно я тут начудила, а не он! Нет, нормально вообще? Злился уже, бесился явно, даже не скрывая этого. — И мне нужна девушка, которая будет понимать специфику моего и своего положения. А не стремиться гулять по кабакам со всякими с… сомнительным личностями.

— Ха! — я задохнулась от возмущения. — Ясно, какого вы обо мне мнения. И о моих друзьях.

— Чтобы быть со мной, тебе придется повзрослеть, — сказал Дмитрий Петрович на полном серьезе. Я посмотрела ему в глаза и увидела там… Что? Надежду? Он что, на полном серьезе думал, будто я буду уговаривать его меня не бросать? В ноги брошусь? Стану умолять? Это прямо по гордости полоснуло не ножом, а чем-то намного острее.

И в тот момент я, забитая и закомплексованная по жизни, вдруг ощутила внутри себя какую-то внутреннюю силу. Желание доказать, что я не какая-то кукла для траха, без мозгов и самоуважения.

— Хмм… То есть, ради вас мне нужно полностью поменять всю свою жизнь, верно? — многозначительно выгнув бровь, я ждала ответа. Скрипя зубами, Дмитрий Петрович молчал, а я принялась загибать пальцы. — Я могу сделать это по трем причинам. Первая, если вы – мой последний вагон. Не думаю, мне ведь всего двадцать один! Второе, если я страшная дурочка, которая рада любому мужику, обратившему на нее вынимание! При всем уважении – нет. И третье, если я падкая на бабки, как вы там сказали? «Прыгающая по членам», да? Так вот, третье – нет. Меня деньги не возбуждают.

 — МАША, пока не поздно… Просто, нах, помолчи! — предупреждающе отчеканил Дмитрий Петрович, призывая меня закончить душевное излияние, но я осмелилась продолжить. Очень уж сильно он меня взбесил. Никогда такой злой не была от рождения!

— Так вот, — я перешла на свой обычный тон, без капли иронии и сарказма. — Я очень хорошо провела с вами время, но больше не вижу смысла продолжать это общение. Все купленные вами подарки прошу вернуть в магазин. За ремонт в общежитии прошу выставить счет. Как и за все остальное, что вернуть невозможно. Готова даже подписать кредит на возврат средств, — я коснулась его ладони и ощутила, какими напряженными были пальцы мужчины в тот момент. Он стал самой настоящей каменной скалой. — Спасибо вам за все. Это самые незабываемые новогодние каникулы в моей жизни! Я их никогда не забуду. И вас тоже.

Аккуратно перекинув на мужчину букет, я увидела, что Дмитрий Петрович с огромным трудом сдерживаться, чтобы что-то не сказать. И все же он промолчал. Ну и я молча развернулась, возвращаясь в кафе. Спустя минуту машина уехала.