И этот самый человек — Тhe first love. Проклятье.

Бесшумно идти не получается, сохранять рабочую маску на лице тоже. Невольно напрягаю губы, плохо скрываю стыд. Стыдобище.

— Чем могу помочь?

Хотя бы фраза вылетает на автомате. Годами отточенная.

— Свадьба у меня. Скоро. Приодеться хочу, да что-то у вас стариковские тряпки одни болтаются. Коллекция новая где?

Отшатываюсь в сторону, а Марат только сейчас соизволил обратить на меня взгляд. Царский. Не тот, каким прожигал меня через зеркальное отражение в ванной.

Он смотрит на меня сверху вниз, медленно снимает солнцезащитные очки, зажимает меж пальцев в ладони. А я трясусь, но гордо поднимаю подбородок.

— Ссс… справа. Давайте уж. Пройдемте.

И стискиваю зубы. Культурной змеей излагаю корявую речь, что больше походит на шипение. Так же коряво — на прямых ногах, будто нет коленок — марширую в противоположный конец зала. А Марат за мной.

Я вот сейчас выберу самое дорогое! Ценником ненавязчиво помашу перед носом обманщика. Собью с него эту спесь повелителя.

Райнер с задумчивым видом снова наводит хаос в идеально развешанных брендовых шмотках. В единый комок превращает аккуратно разложенные рубашки. Мной лично, старательно. Каких-то тридцать минут назад.

— Примерю темно-синий костюм. А еще этот, этот и тот.

Тот и этот он повторяет, не раз и не два. Указывая почти на весь ассортимент. Просит рубашечку подобрать. Сомневается, что ему больше подойдет — бабочка или галстук? Совета спрашивает. У меня. Бесстыжий.

— В примерочную пойдем? Марусенька…

Терпко-сладковатый до дрожи знакомый аромат его одеколона застревает в ноздрях. В горле снова пустыня Сахара. На рефлексах сглатываю.

— За углом. Пройдемте, я вас провожу.

— Ага. Костюмчики не забудь прихватить, Машенька, — уверенно заявляет, огибает меня сбоку, первым шагает.

Оглядываю его высокую крепкую фигуру, подбираю нужный размер. Несколько моделей, что помещаются в руки. Потом еще вернусь.

Через пару минут крадусь по глянцевому коридору с кабинками. В самой дальней занято. Вежливо стучу по дверце и успеваю отстраниться. Дверца резко распахивается, и показывается Марат, возвышаясь огромной скалой. Его клетчатая рубашка уже снята, небрежно брошена на бархатный пуф.

Ох…

Опускаю глаза, чтоб не пялиться. Вытягиваю руки с вещами для примерки.

— Маруська, лимонов покушала? Почему лицо такое кислое? Кто посмел испортить тебе настроение?

Он, наверное, издевается. Честное слово. Заливаюсь румянцем. — Не Маруська, а Мария Владимировна Кошкина.

Марат в удивлении сдвигает брови. Будто услышал не имя, фамилию, отчество. А нелепицу. Шуточку. Ведь я как раз в тех самых чувствах. Эйфорических. Ну.

— Кошкина… — задумчиво повторяет, натягивая на плечи сорочку. — Я знал одну Кошкину. — Опять медитирует на меня через отражение в зеркале. С недавних пор терпеть не могу зеркала. — А глаза-то у тебя серые, да?

— Да, Марат..

— Серьезно? Та самая Кошки-Мышкина? Тьфу… Маша Кошкина? Заучка с юридического? Никогда бы не подумал. Похорошела — зачет, Кошкина. Впрочем, у тебя с ними никогда проблем не было.

— Угу… — пожимаю плечами.

И как же я ждала вот этого вопроса. Чудо произошло бы, если бы не задал его:

— А в магазине что делаешь? Почему не бомбишь всех в роли самого лучшего адвоката?

— Не сложилось.

И Марат улыбается. Сам наверняка из офисного планктона на побегушках. В лучшем случае. Наглый задира и двоечник. Больше ничего не говорит и примеряет уже десятый костюм. Ценой не интересуется. Но какую бы модель ему ни предложила, он обязательно находит в ней изъян.