— А что говорить? Офигенский мужик, только занятой очень. Его явление как праздник, Маш. Надежней друга, брата нигде не отыщешь. И кстати, почему сбежала позавчера? Марата одного оставила. Некрасиво! — гремит чашками Лизка и кричит из-за стены.

Узнаешь еще, погоди, куртку только на пуфик скину и разуюсь.

Лизкина прихожая — обитель ненужного хлама. Плюшкин в юбке, раздери ее черти. Запинаюсь, чуть не падаю, подтягиваю штаны и вразвалочку иду в кухню. Останавливаюсь в проеме двери.

Обомлев от неожиданности замечаю человека, одетого в черный спортивный костюм на рельефном теле. Он отлично подходит под цвет волос мужчины. Марат сидит за столом, вальяжно раскинув ноги.

— А ты почему в Испанию не улетел? — шепчу на выдохе.

Забываю обо всем, таращусь на Райнера, ладошкой давлю себе в грудь от волнения.

— Дела появились. Нежданные. Я не смог от них отказаться…

И я понимаю, о чем он говорит. О ком. Не знаю, что хуже, видеть снова обманщика-Марата или осознавать громкий выкрик о моих ботинках.

— …Белоснежка, я форточку открыл, ага, — смеется Райнер.

Вспыхиваю с ног до головы и обратно. Лизка — божий одуванчик — наполняет мне кружку кипятком, бросает пакетик заварки и приглашает меня к столу позавтракать с ними.

Мычу вместо ответа. Тело сковывает в лихорадке. Коряво разворачиваюсь, бегу обратно в прихожую, запрыгиваю в ботинки, и не зашнуровывая, хватаю курточку. Задыхаюсь, лечу по ступеням.

— Стоять!

Слышу шаги за спиной. Совсем близко. Визжу, будто за мной маньяк гонится, а не Райнер. Слева от Лизкиного дома подобие сквера с лавочками. Несусь к березкам, теряю не зашнурованные ботинки. Скольжу носками по сырой земле, бегу к дереву и прячусь за белый ствол. Марат настигает быстрее, чем я успела подумать….

— Давай поговорим, Белоснежка.

Он впопыхах прижимает меня к дереву. Упирается ручищами по обе стороны для надежности, не хочет, чтобы я сбежала. Я снова слышу этот дурманящий аромат его одеколона.. Так сладко пахнет только Марат. Святые кавалеры…

— Послушаю тебя, Марат. Но какой в этом смысл?

— Я не хочу жениться на Грэсии. И возвращаться в Испанию тоже. Но мне придется это сделать, я должен найти слова для объяснений с невестой и ее родственниками.

— С чего бы вдруг?

— Ты мне нравишься. В душу запала, Белоснежка. Писец какая хорошенькая… И я не могу от тебя отказаться.

Закрываю глаза. Невыносимо. Пропускаю три удара сердца, крепко обхватываю Райнера за талию. Еще крепче прижимаюсь щекой к распаленной груди. Я слышу каждый его вдох... И так мне становится хорошо, что даже страшно.

5. Глава 5.

— С первого взгляда влюбился, что ли? — робко интересуюсь…

Мне двадцать восемь лет, а я до сих пор не потеряла веру в людей… В животе словно бабочки. Они приятно щекочут, порхают в розовой дымке. Не разочароваться бы только от своей веры…

— Сложно объяснить. Такие чувства появляются внезапно и ломают, напрочь сшибают рассудок. Мой точно. Поэтому здравой логики здесь не ищи.

И отстраняюсь, немного совсем, так чтобы видеть сияющие глаза Райнера. Упираюсь ладошками в его широкую грудь. Трясусь вся. Романтично мне.

— А может, в кино сходим? В прокат вышел новый фильм “Сорок девять оттенков красного”. Давно посмотреть хотела, да все компании не было…

Марат кивает и опускает взгляд на мои носки, испачканные грязью.. Покачав головой, идет на поиски утерянных ботинок, а я плетусь к лавочке.

— На вот, бегунья. Марусь, а что ты делаешь? Не порти обувь. Выкинь в мусорку ты эти носки. Все равно на батарее их сушишь.

— Я вообще-то пошутила, Райнер. Не веришь? Не веришь мне? Возьми понюхай. Они свежие.