Почему мне кажется, что не лежи я под капельницей, разговор шел бы совсем в другом тоне? Хмыкаю. Сейчас Цкаев явно сдерживается и подбирает слова.

- Хорошо, я подумаю. Только у меня будут условия.

4. Глава 4

Давид

Я посмеивался над своим братом Демидом, который слегка помешан на безопасности жены и дочери. А сам сейчас еле держу себя в руках. Хочется сказать - ты едешь в мой новый особняк, и точка. Там о тебе позаботятся работники и защитит охрана.

Наружного наблюдения за ней явно недостаточно. Плюс, объективно - она осталась одна беременная и с трехлетним малышом. Как тут не быть усталости?

Но для приказов явно не самое подходящее время. Кроме того, мы должны как-то ладить в будущем. Она - мать моего ребенка.

Я не верю ей до конца и не факт, что когда-то поверю. Хоть мне и очень хотелось бы. Ведь я на своей шкуре испытал, как это - годами не видеть родную мать. Спасибо за это папочке.

Но сейчас не об этом.

Сначала я думал, отец привлек для зачатия женщину-донора. А Маргарита - просто инкубатор во всех смыслах. Поэтому тест мы делали не только на отцовство, но и на материнство. Результат порадовал - мать малышки искать не придется. Она носит ее. Рита и есть мать.

Тест на материнство, наверное, очень редкая процедура. Обычно сразу очевидно, кто мать. Но в нашем случае мало того, что было искусственное оплодотворение. Еще все данные о пациентке Маргарите Нагаевой уничтожены! Стерты без следа. Как будто она никогда и не делала ЭКО. А все свидетели исчезли далеко за границей.

У меня большие связи и возможности. Но надо учитывать, что у моего отца они были куда больше. Он всю жизнь проворачивал незаконные делишки. Оброс самыми черными знакомствами.

Ладно, бог с ним. Или черт? Во всяком случае мой отец уже в другом мире, а мне нужно разгрести последствия того, что он наделал в этом.

- Условия? - смотрю на бледную девушку. - Попробуйте. Только не забывайте, что я вам не верю.

Мне показалось, или она закатила глаза? Сегодня они почти черные на белом лице. А на солнце карий цвет искрится золотом. Интересно, наша дочка будет больше похожа на меня или на нее? Я не силен в генетике.

- Я в курсе, что вы считаете меня сообщницей Ильдара, - она закусывает подсохшую губу, - и это несусветная глупость. Посмотрите, что он со мной сделал. Я одна, без денег и помощи. С двумя детьми! И без каких-то перспектив на спасение.

Ее голос звучит с такой безнадегой, что у меня пробегают мурашки по коже.

- То есть, меня вы считаете монстром?

Хмурится. У нее нежная, светло-розовая кожа. Я стараюсь не давать оценку ее внешности как мужчина, но подмечаю каждую деталь. Мне хочется знать, какая она - мать моего ребенка.

- Я не знаю, кем вас считать, - отрезает, - но вы явно хотите договориться. Беспокоитесь за наследницу. Иначе бы заломили руки и увезли к себе силой.

Нет, я бы этого не сделал. Но пусть лучше думает так. Пусть опасается.

- Конечно, мне не плевать на жизнь и здоровье моего ребенка.

Она кивает.

- Вот! Значит, мы должны заключить соглашение.

Почему мне кажется, она отчаянно храбрится? Ее "деловой" тон то и дело срывается на дрожь. Свободная от капельницы рука комкает простыню. Девушка явно нервничает, но все равно пытается со мной спорить.

Так, Цкаев, выключай психоаналитика! Твой лучший друг Афоня обладает таким образованием, а ты нет! Ты - чертов бизнесмен с миллиардным состоянием и копаться в эмоциях чужого человека не обучен! А то скоро до жалости к ней дойдет.

- Выдвигайте свое требование, - говорю сухо.

Она делает судорожный вдох. Вот ведь воробей на баррикадах… Так, стоп! Хватит об этом.