– Скажите, а смерти, часом, не были, как бы так сказать… – Герман щелкнул пальцами. – Схожи? Время суток, конкретные часы, выражение лица покойных, как бы дико это ни звучало?

Врач задумался.

– По времени – все смерти произошли в ночные смены, – наконец ответил он. – Что до того, в каком часу они были – это мне неизвестно. На аппаратах из умерших никто не сидел, так что обнаруживалось это, как правило, не сразу. Впрочем, если надо, можем поднять истории, в акте вскрытия должно быть предположительное время смерти. А по поводу выражения лица… Не знаю, специально не смотрел и не запоминал. Впрочем… Вы знаете, помню двоих. Их лица были какие-то… Счастливые, что ли?

– Стало быть – ночью, – протянул Герман. – Понятно. Ну что, друг мой Колька, пошли, поглядим на палаты? А вы, док, дайте команду, чтобы все истории покойных подняли, мне интересно время смерти каждого из них.

Колька понял, что Германа что-то насторожило и что по-быстрому они отсюда уже не уйдут.

– Халаты только наденьте и бахилы, – немного равнодушно сказал кардиолог. – Порядок есть порядок.

Судя по всему, визиты милиции были не редкостью, да оно и понятно – экстренная медицина потому и является экстренной, сюда всех болящих везут, в том числе и криминальных.

Герман посновал по этажу, где находилась кардиология, посмотрел палаты, пожелал всем скорого выздоровления, пообщался с больными, почесал затылок, после посадил Кольку в коридоре, предварительно выдав ему шоколадную конфету «Маска», которая, судя по замусоленному фантику, у него в кармане со времен царя Гороха лежала, и отправился калякать с медсестрами.

Не было его долго, часа полтора, Колька уже конфету съел, аккумулятор телефона посадил, играя в слот-машину, и теперь с завистью принюхивался к ароматам еды – наступило время ужина, и самоходки с огромными кастрюлями и чайниками загромыхали по коридорам.

– Что, заскучал? – рядом с Колькой плюхнулся довольный Герман. – Ну, Федул, чего губы надул? Обиделся, что я тебя с собой не взял?

– Ничего я не обиделся, – как можно нейтральнее ответил Колька. – Не взял – стало быть, так надо. Для дела.

– Оби-и-иделся! – с уверенностью чуть ли не пропел Герман и приобнял Кольку за плечи. – Оно и понятно, обидно, но вот какая штука, приятель – не нужен ты мне там был. Лишним бы ты оказался.

– Ты чего, кого из сестричек там уже того? – выпучил глаза Колька. – Офигеть!

– Ну было бы неплохо, кабы было по-твоему, – потупился Герман. – Но нет. Просто то, что я у них узнал, они бы при третьем лице мне не сказали, понимаешь? Еле раскрутил, клянусь мамой.

– Слушай, я уже ничего не понимаю, – признался ему Колька. – Запутал ты меня.

– А вот это плохо. – Герман повел носом. – О, рыба с пюрешкой, а может, даже и с огурчиком соленым. Это хорошо. О чем я? А, да. Ты оперативник, а значит, должен думать быстро и факты связывать воедино. Установочной информации у тебя море, вот сиди и думай, о чем я там сестричек расспрашивал. А я пойду.

– Куда? – страдальчески сморщился Колька.

– Туда, – ткнул пальцем налево Герман. – Об ужине для нас договорюсь. Мы, Николя, нынче здесь с тобой ночуем. Не знаю, как у тебя, а у меня кишка кишке стучит по башке.

Только полы халата мелькнули. Был Герман – и нет его.

Сестрички оказались вполне симпатичные и добрые. Получив от своего начальства подтверждение того, что оперативники заночуют на этаже, они отвели их на кухню, где выдали по тарелке вожделенного пюре с жареным хеком и чайник с чаем.

– Не люблю больницы, – потянулся Колька к чайнику, чтобы наполнить кружку еще раз. – Но чаёк тут вкусный.