– Вы рассказали о нем полиции?

– Нет, конечно, – ответила Мэри Коллинз с гримаской, выражающей отвращение к подобному поступку. – Я же не сплетница.

В ресторане Брайан Шерман щедро предложил девушкам не стесняться и выбрать все, что они пожелают. Патрисия все же постеснялась и заказала только один кусочек торта, а Мэри Коллинз – целых три. Пока они угощались, Шерман развлекал их беседой. Говорил он в основном о себе и своем творчестве, не обращая внимания на язвительные реплики, которые периодически отпускала в его адрес Мэри. Дождавшись, когда она сделает паузу между вторым и третьим куском торта, художник поинтересовался:

– Ты напечатала то, что я просил?

– Напечатала, – кивнула та.

– Спасибо, я знал, что всегда могу на тебя рассчитывать!

– Между прочим, ты говорил, что это только перечень, а там оказались еще и описания, – недовольно заметила Мэри. – Мне вчера пришлось задержаться на целый час!

– Ну, я не виноват, таковы требования моего благодетеля, – развел руками Шерман и пояснил Патрисии: – Мы говорим о списке моих работ, предназначенных для аукциона, который скоро устраивает мистер Саттерфилд. Это известный коллекционер и меценат.

Патрисия хотела сказать, что тоже имеет некоторое отношение к этому аукциону, но не успела, потому что Мэри Коллинз спросила:

– А ты принес иллюстрации?

– Нет.

– Брайан! Они должны были быть готовы две недели назад! – возмущенно воскликнула девушка.

– Мэри, милая, дорогая, надежная, – художник умильно сложил брови домиком и взял девушку за руку, – пойми, у меня сейчас совершенно нет времени: я должен закончить картину к аукциону.

– Бессовестный! Что я скажу редактору?!

– Придумай что-нибудь, ты ведь такая изобретательная! Ты всегда меня выручала.

– Опять выкручиваться?!

– Прошу тебя, умоляю! Хочешь, на колени встану – прямо здесь?

– Не хочу! Притворщик! Так и знала, что это приглашение на кофе – не просто так!

– Неправда! Это от чистого сердца!

– Не верю. Скажи еще, что ты разбогател!

– Можно сказать и так.

– Ха-ха! Наследство получил? Поэтому ты нацепил этот вызывающий перстень?

– Если он тебя смущает, я его сниму. Вот, пожалуйста…

Ожидая, когда они устанут пререкаться, Патрисия оглядела зал – огромное помещение, сплошь в позолоте, лепнине и росписях в стиле времен Реставрации; здесь вполне можно было представить и самого Карла II во главе роскошного пира. В этот час ресторан был тихим и почти пустым: рояль молчал, в зале находились только две пожилые пары и степенный джентльмен с газетой, и один стол в углу занимала небольшая компания молодых богатых бездельников, явно слишком уставших после вчерашнего кутежа, чтобы шуметь.

Швейцар распахнул дверь, в зал неторопливо вплыла элегантно одетая дама в шляпке с вуалью. Ни на кого не глядя, она уселась за столик, и рядом мгновенно возник официант. Через минуту женщине принесли бокал шампанского. Она подняла вуаль – и Патрисия узнала Лорейн Саттерфилд.

Та заметила Патрисию, слегка ей кивнула и устремила рассеянный взгляд в пространство. Девушка повернулась к своим спутникам, не уверенная, нужно ли их представить. Мэри, уже не такая колючая, молча доедала свой торт, а Шерман, как зачарованный, смотрел на Лорейн.

– Вы тоже это заметили? – спросила его Патрисия.

– Ч-то? – очнулся тот.

– Эта дама – живая копия герцогини Девонширской Гейнсборо.

– А? Да-да, невероятное сходство!

– Я ее знаю. Хотите, я вас познакомлю?

– Удобно ли это?

– Я не стану ее принуждать, – улыбнулась девушка. – Но будет невежливо, если я не подойду и не поздороваюсь.

Лорейн Саттерфилд неожиданно охотно согласилась присоединиться к их компании. Быстро смерив художника небрежным взглядом, она более внимательно изучила Мэри Коллинз и, словно сделав вывод: «Ничего особенного», беспечно сообщила: