Тарас же… упрямый, напористый и очень умелый! Старательно делает мне приятно и восхищенно принимает мои стоны.

Он тоже возбужден, глубоко и низко стонет мне в киску. Его язык пульсирует и движется во мне.

Я перевожу взгляд вниз, он позволяет джинсам упасть и вытаскивает руку из трусов, сжимая член. Моя челюсть едва не падает на пол, а сердце выстреливает порцию слишком частых ударов.

Между ног все пульсирует от желания ощутить его большой, толстый прибор в себе. Красивый, длинный, с багровой, набухшей головкой. Тарас не церемонится со своим членом, обхватывает его пожестче — вены на предплечьях вздуваются.

Он начинает гладить себя вверх и вниз.

— Посмотри на меня, — просит он и поднимает ресницы.

Взгляд блестит торжеством.

— Смотришь, — стонет. — Уже хочешь его в себе, ма? Хочешь?

Чертов искуситель!

Где он такому научился?! Ходил на курсы? Кажется, целую диссертацию написал и защитил успешно на тему: “Как свести с ума одинокую и скучную женщину тридцати лет?”

— Да, — срывается с моих губ преступное согласие.

— Я знал. Это все для тебя… — поглаживает свой стояк медленнее.

Самоуверенный нахал! Демонстрирует себя так, словно на выставке находится, и не рассчитывает ни на что другое, кроме победы.

— Скоро я буду в тебе, — обещает он таким тоном, словно проклинает меня собой.

С угрозой!

Я задыхаюсь от силы, которая чувствуется в его словах, от жажды и возбуждения в каждом его прикосновении. Это все посылает невероятно мощный заряд через мое тело, меня словно прожарили молнией.

Сердце бешено бьется, и тело колотит сильнейшим оргазмом.

Я крепче прижимаю Тараса к себе, выпуская с дрожью и криком удовольствие.

Слепну и глохну, а в голове и теле — салюты.

Пульсирующие вспышки тонут резко накатившей со всех сторон темноте…

***

Подо мной что-то мягкое. Тело безвольное, но горячее и еще полно пульсаций. Все тонет в сумраке.

Кручу головой.

— Это было мощно, — слышится голос Тараса возле уха. — Я такого никогда не видел.

— Эй… — говорю вяло. — Ты что? Где я…

Зрение выхватывает привычное окружение моей спальни.

— Ты поплыла, ма…

Голос Тараса касается моей щеки. Его губы касаются моей кожи, скользят за ушко.

Нежно-нежно, осторожно…

— Ты так кричала, кончала мне в рот без остановки, а потом просто обмякла…

Я привстаю на кровати. Возмущенно смотрю на себя: голая абсолютно.

— Лежи!

Ладонь Тараса мягко опрокидывает меня обратно. Смотрю на него. Он — тоже голый. Разумеется! Время зря не теряет.

— Ты меня напугала! — прижимается ко мне всем телом — горячим, как печка. — Я даже прихуел от страха, пока не понял, что ты просто словила что-то вроде сабспейса.

— Боже, откуда ты такие слова умные знаешь.

— Короче, ты кайфанула жестко. Я перенес тебя на кровать, раздел, — продолжает рассказывать медленно. — И ты пришла в себя.

— Ты пропустил.

— Что?

— Момент, когда разделся сам. Воспользовался мной, гаденыш? — щипаю его за щеку, притягивая к себе для поцелуя.

— Мне не в кайф трахать девушек без сознания, даже такую роскошную, как ты! — возмущается искренне.

— Но хотел?

— Хотел, — кивает. — Ждал, пока очнешься. Теперь не отвертишься. Презики у меня с собой. Я все помню, — широко и хищно улыбается. — Не отвертишься, ма…

Это не совсем правильно, но мне сильно нравится, когда он меня так называет.

— Дай мне пять минут, неугомонный. Потом приготовься трудиться до рассвета.

— Готов, — улыбается широко. — Пока не кончатся презики, у меня их целая лента.

8. Глава 8

Тарас

— Целая лента? — переспрашивает Айя.

— Целая лента, — киваю.

Член разрывает от нетерпения.

Глазам почти больно смотреть на ту, что лежит рядом со мной.